Перейти к первой части
«A pane doktore, kdo s kým vlastně válčí?»
«Пан доктор, а кто с кем, собственно, воюет?». Этот вопрос, поистине уникальный для первой половины 40-х годов, задал своему врачу законно избранный президент Чехословакии Эмиль Гаха. Избрали Гаху поздней осенью 1938 года, вскоре после того как Британия и Франция, тогдашние великие державы Европы, позволили Гитлеру присоединить к Рейху немецкоязычные земли бывшей Австро-Венгрии — Австрию и Судетскую область Чехословакии.
Через пару месяцев Гитлер решил, что, в принципе, чехи не так уж сильно отличаются от немцев и вполне достойны того, чтобы и их включить непосредственно в состав Рейха… Нет, ну ладно там словаки… но уж чехи-то?.. да ещё чуть-чуть, и они вполне могут стать — а почему бы и нет? — настоящими немцами. И вот в середине марта 1939 года Словакия объявила о своей независимости, а Эмиль Гаха был вызван в Берлин для серьёзного разговора с фюрером.
Ночной разговор канцлера и президента для обеих сторон получился весьма непростым, в духе всем известной миниатюры Жванецкого об одесском похоронном оркестре, прибывшем на похороны по ложному вызову (в роли Тромбона выступил рейхсмаршал Герман Геринг):
(Из коллектива вылетает разъярённый Тромбон)
Тромбон. Миша, тут будет что-нибудь, или мы разнесём эту халабуду вдребезги пополам? Я инвалид, вы же знаете.
Бригадир. Жора, не изводите себя. У людей большое горе, они хотят поторговаться. (Обращается к Жильцу) Назовите свою цену, поговорим как культурные люди. Вы же ещё не слышали наше звучание…
Аргументы Тромбона Геринга показались 66-летнему президенту довольно убедительными; он созвонился со своим министром обороны и с председателем правительства, встретил с их стороны полное понимание и получил их поддержку, после чего подписал нужные бумаги и был, наконец, отпущен. Тем же утром Гаха специальным поездом выехал в Прагу и по приезде отправился на заседание правительства, чтобы рассказать министрам об итогах поездки. На том заседании министры узнали, что немцы уже вошли в Прагу и что фюрер уже успел обосноваться в том же Пражском Граде, где, собственно говоря, они и сами заседали. Дав президенту Гахе возможность выспаться, Гитлер на другой день в обед пригласил президента «к себе».
Гитлер принимает у себя в Праге законного президента Чехословакии Эмиля Гаху
А потом было радиообращение президента к чешскому народу:
С согласия правительства я принял решение в этот роковой час просить Адольфа Гитлера меня выслушать. Я был принят со всеми почестями, полагающимися главам государств. После длительного разговора с рейхсканцлером и после выяснения ситуации я решил провозгласить, что с полным доверием передаю судьбу чешского народа и государства в руки вождя немецкого народа…
Согласно подписанным документам, Чехия добровольно переходила под покровительство — «протекцию» — Германии и официально становилась частью Рейха под названием Протекторат Чехии и Моравии. Этнические немцы, имевшие гражданство Чехии, становились полноправными гражданами Рейха, а этническим чехам давалась на это надежда. В Протекторате сохранялся пост президента (им стал Эмиль Гаха) и действовало «своё» чешское правительство. Все чешские государственные службы — полиция и так далее — продолжили свою работу. Верховную власть фюрера представлял назначаемый им «рейхспротектор».
Так, а что там с национальным достоинством? С плакатами на каждом заборе: «Идите домой, шнапса нет», «Идите домой, нацистские собаки», «Берлин ваше место», «Не хочем немцев», «Вон, вандалы!», «Сегодня у нас в магазине — немецкие свиньи»?.. Что там с отравленной водой, с улюлюканьем по адресу немецких мотоциклистов, с горящими немецкими танками и с застреленными из-за угла солдатами вермахта?.. Что там с прекрасными лицами на массовых митингах?.. Что там с белыми носилками и с окровавленными национальными флагами?..
А ничего. Полтысячи чехов вышли с протестом на Вацлавскую площадь и были разогнаны родной чешской полицией. Родные чешские власти призвали население «сохранять спокойствие и вести обычный образ жизни». И население, позабыв про всякое там «национальное достоинство и величие духа», охотно сохранило спокойствие и стало вести «обычный образ жизни»…
Смотрим на сайте Чешского радио прошлогоднюю юбилейную статью под характерным названием «Март 1939. Бой, которого не было». (Автор статьи, Катерина Айзпурвит, — отнюдь не русский агент; достаточно взглянуть на заголовки других её статей — «Оккупация пришла гулом советских самолётов», «Война в Украине — это война в Европе», «Десятки „Олегов Сенцовых“ перед посольством России» и т. п.). Итак, «Март 1939. Бой, которого не было»:
Отказ от борьбы в те мартовские дни 78 лет назад стал тем поворотным моментом, который изменил чешский народ, и последствия этого решения историки и социологи отмечают по сей день. И каждый год вновь встаёт вопрос: «Была бы наша история другой, если бы мы защищались с оружием в руках?»
Чешский народ отказался бороться с оккупантами. Он предпочёл другую линию поведения: «Не трогайте нас. Мы вам ещё пригодимся. Мы совсем не опасны, но зато мы можем хорошо работать. И мы будем хорошо работать — во славу Рейха, ради полной победы над его врагами. Не трогайте нас. Оккупируйте, убивайте, разоряйте других — а мы вам в этом поможем»…
И ведь помогали, да ещё как. Присоединение к Рейху вызвало бурный экономический подъём буквально всей оборонной промышленности бывшей Чехословакии. Невиданные ранее военные заказы посыпались на чешские заводы как из рога изобилия. Талантливые чешские инженеры и конструкторы оружия получили, наконец, возможность воплотить в жизнь самые передовые свои наработки. Черчилль писал впоследствии (в своей книге «Вторая мировая война», глава 18):
Бесспорно, что из-за падения Чехословакии мы потеряли силы, равные примерно 35 дивизиям. Кроме того, в руки противника попали заводы «Шкода» — второй по значению арсенал Центральной Европы, который в период с августа 1938 года по сентябрь 1939 года выпустил почти столько же продукции, сколько выпустили все английские военные заводы за то же время.
А почему Черчилль упоминает сентябрь 1939 года? А потому, что именно тогда, всего через полгода после берлинских приключений Гахи, германский вермахт, хапнувший все военные припасы бывшей Чехословакии и все колоссальные мощности её военной индустрии, оказался в состоянии в считанные недели разгромить Польшу — до Мюнхена это было просто немыслимо.
А ещё спустя несколько месяцев сотни танков, сработанных умелыми и трудолюбивыми чехами, бороздили уже просторы Франции. А спустя ещё один год, наполненный трудовыми подвигами во славу победоносного германского оружия, танковые клинья вермахта обрушились на Советский Союз: 7-я танковая дивизия вермахта, 20-я, 12-я, 1-я, 6-я, 8-я танковая, полностью укомплектованные трудолюбивыми чешскими руками, в составе танковых групп Гота и Гёпнера воевали в Прибалтике, под Смоленском и Минском, под Ельней и Оршей, замыкали блокадное кольцо вокруг Ленинграда и стремительно продвигались к Москве…
А как жилось в это время в Протекторате?.. Да ничего жилось. Нормально. Спокойно и где-то даже радостно… Вот лишь несколько фотографий, запечатлевших суровые оккупационные будни законопослушных граждан Протектората (Miloš Heyduk, Karel Sýs, «Protektorát ve fotografiích», Praha, 2006). Подписи к ним соответствуют этому чешскому изданию (нажмите для увеличения):
 |  |  |
 |  |  |
 |  |  |
Каждый чех прекрасно знал, что если он будет добросовестно работать и не «возникать» по пустякам, то никто его и пальцем не тронет, а вовсе даже наоборот. И пусть сделанные им танки, пулемёты, грузовики, винтовки… ну так и что с того?.. «А кто с кем, собственно, воюет?..»
То, что идёт мировая война, добропорядочные чехи могли заметить разве что по снижавшимся нормам потребления… ну, например, масла. Или яиц. Но ведь это и во всём Рейхе так, правда?..
Выше показано лишь несколько фотографий того безмятежного времени. Но есть и другие — две сотни не менее интересных фотографий. Свежая сельдь прямо из Гамбурга… счастливая чешская молодёжь коньками режет лёд на замёрзшей Влтаве… вот улыбающаяся продавшица обувного магазина фирмы «Батя» помогает клиентке выбрать модные туфли… а вот таксист, коротающий время за просмотром газеты… вот загорающие на городском пляже… очередь в кинотеатр… чешские киноактёры в гостях у Милоша Гавела на его вилле в Баррандове…
(Милош Гавел — родной дядя Вацлава Гавела, совести нации и будущего первого президента современной Чехии. Семья Гавелов владела и дворцом «Люцерна», и знаменитой на всю Европу киностудией «Баррандов». С приходом «протекторов» Гавелам пришлось немного потесниться: в «Люцерне» появились имперский орёл, свастика и лозунги «С Европой — против мирового еврейского заговора!», а к съёмкам романтических комедий добавились съёмки пропагандистских и антисемитских фильмов. После войны Милоша Гавела привлекли было к ответственности за сотрудничество с нацистами, но вскоре дело было прекращено — за недостатком улик. Став президентом, совесть нации Вацлав Гавел первым делом получил «Люцерну» по реституции. Подробнее обо всём этом — в нашей статье «Не стреляйте в пианиста…».)
Безмятежная протекторальная жизнь: здание Чехословацкого радио. На транспаранте надпись:
«Германия победит на всех фронтах — во имя Европы»… В 1968 году здесь горели танки «русских
оккупантов», в 1939-м — ни о чём таком никто даже не помышлял (нажмите для просмотра)
Безмятежная протекторальная жизнь, купленная чехами ценой активного пособничества нацистам, никогда не являлась особым секретом. Для коммунистической пропаганды, конечно, это была запретная тема, но сами-то чехи знали об этом всегда… Вспоминает Мирослав Каха (кстати говоря, ярый антикоммунист и даже политзаключённый, получивший из рук президента Гавела орден «Белого льва»); цитата из его статьи «Atentát pozvedl prestiž českého národa»:
… Коллаборационизм среди граждан начал превышать разумную меру. Союзники упрекали нас в том, что в Протекторате на полную мощность работает военная промышленность. Гейдрих, который пришёл и для того, чтобы ликвидировать вооружённое сопротивление, начал проводить в стране политику кнута и пряника. Он принимал у себя делегации земледельцев и фабричных рабочих. Именно Гейдрих ввёл у нас дома отдыха и санатории для работающих.
Обергруппенфюрер Рейнхард Гейдрих, второй человек в СС после самого Гиммлера и один из главных идеологов Холокоста, стал чешским «покровителем» в начале осени 1941 года. Приехав в Прагу, он открыто обозначил товарищам по партии свою позицию (ссылка на полный текст):
… Мне нужно здесь спокойствие, чтобы рабочий, чтобы чешский рабочий полностью приложил здесь к немецким военным усилиям свою рабочую силу и чтобы не снижались при здешней колоссальной военной промышленности ни объёмы поставок, ни дальнейшее развитие индустрии вооружений. Само собой разумеется, что к этому же относится необходимость добавить чешским рабочим, так сказать, жратвы, чтобы они могли выполнить свою работу…
С самого начала мы покажем чехам, кто тут является хозяином, чтобы они точно знали, что здесь диктует немецкий интерес и что здесь, в конце концов, решающее слово имеет Рейх, представленный на этой территории руководством, то есть, также и нами, господа. Никаких шуток с собой Рейх не позволит…
Всё чётко, просто и понятно. Никаких отравленных колодцев, никаких «Не хочем немцев», «Вон, вандалы!» и «Шнапса нет», никаких митингов с прекрасными лицами, никаких «белых касок» с их носилками для Би-би-си и никаких лихих прыжков на танки. Честно работайте, и вам с лихвой воздастся. Иначе…
Законопослушные чехи в массе своей приняли эти условия. Понятное дело, что где-то было какое-то совершенно подпольное Сопротивление, но рядовые граждане его явно сторонились. Дело дошло до того, что обергруппенфюрер СС, второй человек после Гиммлера, разъезжал по Праге словно по Берлину: в открытой машине и совершенно без всякой охраны.
Это, собственно, его и сгубило. Нет, инициаторами покушения на Гейдриха было вовсе не чешское Сопротивление — напротив, сама идея о чём-то подобном вызвала у его руководителей самый решительный протест. Покушение на Гейдриха спланировали и осуществили лондонские эмигранты, которым просто необходима была громкая акция ради спасения репутации чехов в глазах союзников, не понимавших, как это вообще возможно сопротивляться, не сопротивляясь.
… Утром 27 мая 1942 года заброшенные в Протекторат парашютисты подстерегли автомобиль Гейдриха, направлявшегося на работу, на перекрёстке Выхователна в Праге, у крутого поворота напротив трамвайной остановки. Подробнее о покушении можно прочитать в нашей статье «Пик „Гейдрихиада“», но если в двух словах, то дело обстояло следующим образом.
Реконструкция покушения на Гейдриха по результатам расследования
Поворачивая направо, шофёр Гейдриха несколько сбросил скорость, и тут перед автомобилем возник человек с плащом на руке. Во избежание наезда на идиота-чеха, рискующего жизнью лишь ради того, чтобы успеть на трамвай, шофёр резко затормозил. Внезапно в руках «идиота-чеха» появился автомат. Все оторопели… Но что это?.. Английский автомат внезапно отказал. Секунда, другая… отбросив автомат, незадачливый террорист бросился бежать!
Не сводя с него глаз, немцы выхватили пистолеты. При этом они не заметили ещё одного участника покушения, с гранатой. Раздался взрыв — не очень удачный: Гейдрих был всего лишь ранен. Оставив его одного, шофёр побежал догонять «идиота-чеха», а второй парашютист, весь в крови от осколков, побежал мимо остановки к велосипеду, оставленному им на другой стороне улицы. Ну, а раненный обергруппенфюрер, в полной эсэсовской форме и как говорится, при всех причиндалах, почувствовал слабость и остался лежать в автомобиле совершенно один…
И тут в полной мере проявились достоинство и величие духа простых граждан, стоявших на остановке в ожидании трамвая. Часть из них кинулась ловить террориста с велосипедом (догнать его, впрочем, им не удалось, но люди старались), другие же, не теряя ни секунды, бросились к Гейдриху. Первой подоспела пани Мария Наваррова, сама медик и жена медика. Она оказала обергруппенфюреру СС первую помощь, а затем остановила проезжавший мимо автомобиль, который уже через десять минут доставил раненого в близлежащую крупную больницу.
И не их, простых чехов, вина (не говоря уж о заслуге), что спустя неделю «эсэсовец № 2» скончался в больнице от заражения крови — для его спасения чехи сделали всё что могли…
А что же было потом? А потом парашютистов искали, как говорится, всем миром, пока не загнали их, наконец, в подземелья православного собора на Рессловой улице. Сдаваться они не собирались (те из них, кто мог предать, уже предали), и тогда находчивые чешские пожарные вызвались затопить подземелья водой…
А потом была «показательная порка» в назидание — не зря же руководство Сопротивления выражало этим «оторванным от жизни» лондонским эмигрантам свой решительный протест. Шахтёрский посёлок Лидице, жителей которого заподозрили в пособничестве террористам, был стёрт с лица земли, а спустя две недели такая же участь постигла деревню Лежаки…
Знаменитый памятник детям посёлка Лидице
Трагедия Лидице стала ещё одним стимулом для борьбы с нацизмом — но только лишь в тех странах, где борьба эта действительно велась… Вспоминает Карел Веселы-Штайнер, участник «домашнего» чешского Сопротивления (см. упомянутую выше статью Мирослава Кахи, название которой, если перевести на русский, — «Покушение повысило престиж чешского народа»):
Поступок стрелявших в Гейдриха вызвал дома, среди участников сопротивления, чувство жалости и, до определённой степени, стыда и зависти, поскольку этого не удалось сделать самим. Нам, однако, приходилось сталкивались с неприятием народа, активную деятельность которого в сопротивлении гейдрихиада полностью прекратила или приостановила. Было в то время достаточно много чехов, которые осуждали акцию против Гейдриха из-за больших жертв…
Ну, а потом, уже после Лидице, на Вацлавской площади чешской столицы, у памятника святому Вацлаву, состоялась грандиозная манифестация — и никогда ещё старая площадь не видела столько митингующих: ни в 1918 году, когда Чехословакия обрела независимость, ни даже в 1968 году, когда там случился взрыв национального достоинства. В июле 1942 года сотни тысяч пришли на площадь приносить клятву верности Великогерманскому рейху и лично его вождю Адольфу Гитлеру.
(Нажмите справа для просмотра фотографий, сделанных на той июльской манифестации чехов.)
Своё краткое вступительное слово произнёс председатель правительства, а уж затем с речью выступил министр просвещения Моравец (полный текст его выступления см. в этой статье):
Только за минувший месяц члены правительства общались самое малое с миллионом взрослых чехов. Многие корпорации, профсоюзные организации, общества, коллективы и учреждения приняли несколько сот обращений от имени более чем полумиллиона людей…
Тысячи и тысячи писем с выражением согласия, коллективные подписи под резолюциями, полученные президентом и членами правительства, свидетельствуют о том, что перелом в чешском народе произошёл, что прежнее равнодушие закончилось здравым пробуждением и что никогда Бенеш со своими пропащими компаньонами не был столь же далёк от понимания души всего чешского народа, как теперь, в начале второго полугодия 1942 года…
За целую тысячу лет, отделяющую нас от времени святого Вацлава, ничто не изменилось в отношении чешского народа к Великогерманскому рейху. Всегда, когда мы верно шли вместе с Рейхом, мы были сильным и славным народом. Если мы вставали против Рейха, то чешская земля приходила в упадок и опустошалась в войнах. Прислушаемся же, наконец, к тому, чему учит нас чешская история…
Да здравствует наш вождь Адольф Гитлер! Да здравствуют наши великолепные германские вооружённые силы! Да здравствует наш президент доктор Гаха! Да здравствует чешская будущность!
А где-то далеко-далеко на Востоке, как раз накануне этой манифестации, «наши великолепные германские вооружённые силы» сломили многомесячное героическое сопротивление защитников Севастополя. Подробным образом описав беспрецедентную манифестацию чешских патриотов, с фотографией «от Музея до Мустека» и с полным текстом речи Моравца, ведущая чешская газета «Národní politika» прямо тут же и позлорадствовала по поводу Севастополя:
Большевистским брехунам потребовалось 50 часов на то, чтобы признать потерю Севастополя. […] Целых два дня они поддерживали иллюзию, будто за крымскую крепость, которую прежде называли «неприступной», всё ещё идут бои. […]
Они утверждают, что советские войска крепость «оставили». Оставили, да, — но только в качестве пленных!
Позади было сражение под Москвой, где сработанное на чешских заводах оружие убивало тех, кто с нацизмом боролся не на жизнь, а на смерть; впереди была переломная Сталинградская битва, и заботливые чешские женщины будут посылать туда связанные ими тёплые перчатки — да чтобы не мёрзли у наших солдат вермахта руки на варварском сталинградском морозе…
Но это будет потом, а пока — 3 июля 1942 года чешский народ клянётся в верности Рейху:
Преисполненные достоинства и величия духа люди, вытянув руки в нацистском приветствии, в едином порыве распевают гимн «Kde domov můj» — национальный гимн нынешней Чехии, так удачно влившейся в семью цивилизованных европейских стран…
Как говорится, полный хайль… Карел Сыс, чех, один из авторов цитированной выше книги «Протекторат в фотографиях», по поводу этого национального позора с горечью написал:
Двести тысяч граждан, ещё за минуту до того более или менее свободных, […] отреклись от собственной свободы и собственной совести, присягнули на собственную гибель и — если сказать цинично — троекратно вписались в книгу рекордов Гиннеса, раздел «Измена».
Семья цивилизованных европейских стран?.. Да, это она… Вот забавный обмен мнениями между европейскими братьями после просмотра ролика с клятвой верности (на сайте Youtube). Некто KeczupKrulFojuf (видимо, поляк, потому что пишет он по-польски) в сердцах замечает:
Чехи — это извечные предатели. Они предали нас в 1919, когда мы боролись с большевиками, они заняли тешинскую Силезию, где большинство жителей составляли поляки, а земля была этнически польской. В 1938 они отдали Гитлеру всю свою промышленность, из-за чего война длилась дольше. В начале войны костяк немецких танковых сил составляли чехословацкие танки LT vz. 38, переименованные в Panzer 38t. После войны храбрые чехи убивали детей судетских немцев, тогда как Польша, население которой наиболее пострадало от немцев, не опускалось до столь позорных поступков.
Этому поляку отвечает чех, Martin Vozka (пишет по-чешски, но они друг друга понимают):
Зато поляки воспользовались Гитлером, чтобы занять всю чешскую Силезию сразу после оккупации. Дедушка мне рассказывал как в Орлов приехали автобусы, полные поляков, и выбрасывали чехов из их домов и селились там сами. Счастьем в несчастье было то, что Гитлер установил Протекторат и выгнал ту польскую сволочь. Ты, неизвестный герой… И о Судетах заткни свою пасть, ты знаешь о том полное дерьмо…
Да… Вот такая цивилизованная европейская семья получается. И смех и грех. Кажется, этот раздел надо было озаглавить «Счастье в несчастье, что Гитлер установил Протекторат»…
А что это поляк толковал о судетских немцах? Не хочется об этом говорить, но придётся. Была до 1918 года такая страна, Австро-Венгрия, где все эти люди бок о бок жили сотни лет, со времён Священной Римской империи. После распада Австро-Венгрии кое-как образовались независимые страны — а люди как жили там, так и продолжали жить. И вот наступил победный 1945 год, когда все вдруг стали антифашистами и борцами с нацизмом. Вернулись из Лондона чехословацкие эмигранты, а у населения, пережившего ужасы Протектората, в массовом порядке проснулось национальное достоинство. И самыми первыми жертвами чешского величия духа стали их соотечественники, их соседи, которым не посчастливилось быть немцами. Национальное достоинство сочло, что для борьбы с немцами наступил самый подходящий момент — пусть и не с теми немцами, пусть и после окончания войны, но всё же…
И началась самая настоящая вакханалия. Цитирую статью «Судетский шрам»:
Сотни тысяч бывших сограждан были изгнаны в первые же недели после освобождения. Причём в их число попадали все говорившие по-немецки, иногда даже евреи, возвращавшиеся из нацистских концлагерей. На территории Чехословакии творился самосуд над беззащитными людьми. Некоторые историки утверждают, что в 1945—46 гг. в результате стихийных расправ погибло около 25 тысяч человек, и до сих пор на чешских и моравских полях находят безымянные захоронения периода депортации.
Вспоминает Гедвика Гурникова (в интервью Чешскому радио, там же): «Это была настоящая кровавая бойня… Война — это ещё можно понять… Но то, что я слышала от тех, которые это пережили… Они их не просто убивали, они их мучили совершенно бесчеловечным способом…»
В Интернете без труда можно найти десятки фотографий — безмолвных свидетелей того периода времени. Вот лишь некоторые из них (нажмите для увеличения):
 |  |  |
Обо всём этом тоже, между прочим, советская пропаганда предпочитала умалчивать — ну, как же?.. нельзя чехов обижать. Они же, как-никак, наши братья. Сделаем вид, что ничего не было…
За короткий срок из страны были вышвырнуты миллионы людей, чьи предки жили там многие века. Миллионы детей, стариков и женщин — мужчин-то ведь почти не осталось. Судеты на время буквально обезлюдели, а потом туда хлынула масса переселенцев-чехов, в один момент превратившихся из самых обычных коллаборантов в ярых антифашистов. Нет, но как всё же оно возвышает людей, это самое чувство национального достоинства и самоуважения!..
Из страны тогда было вышвырнуто: в американскую зону оккупации Германии — примерно полтора миллиона человек, в советскую зону оккупации — три четверти миллиона. Впрочем, это неполные данные… Всё их имущество досталось, разумеется, самим антифашистам.
Надо сказать, что сохранившиеся фотографии не дают представления о том ужасе, который творился в Чехии сразу после победного окончания войны. Месть садистов, упивающихся своей безнаказанностью, — что вообще может быть страшнее?.. Помимо фотографий, сохранились, правда, воспоминания… но ведь о них всегда можно сказать — «Враньё»?..
«Месть за оккупацию 1968 года» — а помните Валентину Белас из города Кошице? Уже полвека решительный отпор, данный тогда советским оккупантам, подпитывает своими поистине живительными соками чешское национальное достоинство.
Нет, но как же всё-таки приятно мстить беззащитным!.. Это гораздо, гораздо приятнее, чем по-настоящему бороться с теми, кто способен дать сдачи. «Але якщо вони нас? — А нас-то за шо?».
Душа и тело
Да, ровно полвека прошло с тех пор, как рука безымянного чешского патриота намалевала на витрине ювелирного магазина ну очевидное же для всех мыслящих людей равенство:
Чешский патриот, испачкавший тогда витрину ювелирного магазина, нарисовал неправду. Он лукавил: конечно, не могло быть для него никакого равенства между 1939-м годом и 1968-м. Как раз опереточная оккупация 1968 года, а вовсе не та, память о которой до сих пор ещё хранит монумент в уничтоженном посёлке Лидице, и была для патриота оккупацией настоящей.
Разгадка этого кажущегося парадокса содержится всего в одной лишь фразе, которая давно всем известна по книге Черчилля «Вторая мировая война». В главе 21 «Накануне», посвящённой попыткам будущих союзников договориться об участии Красной армии в защите Польши от грядущей германской агрессии, Черчилль пишет следующее:
Военное совещание вскоре провалилось из-за отказа Польши и Румынии пропустить русские войска. Позиция Польши была такова:
«С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими — нашу душу».
Вот так. Потерять душу — это гораздо страшнее, чем потерять свободу. Свобода, она что?.. Сегодня она есть, завтра её нет, послезавтра она опять будет… Не впервой ведь. Сколько раз так было, веками… Да будь эти немцы хоть трижды нацистами, они всё равно ведь свои, привычные, наши… Перемелется-перебесится. А с этим Лидице — ну зачем надо было тем лезть на рожон?.. Сидели бы себе тихо, и всё было бы хорошо. А что свободы стало поменьше… Ну, да… Но зато порядка побольше. Зато мы сыты-обуты, когда другие, вон, дохнут с голоду…
Мы же ведь понимаем, кто теперь хозяин. Нет, мы можем немцев не любить, можем их даже ненавидеть — да хотя бы за то, что масла и мяса поубавилось. Но они ведь свои, привычные…
А с «русскими оккупантами» — дело иное. Быдлу не место в нашей Европе, водки здесь нет. «Что вы лезете ко всем в дом со своим немытым рылом?» Скажите ещё «спасибо», что мы терпели вас столько лет, с вашим «братством». Пришли нас освобождать… «Освободители»… А кто вас просил нас «освобождать»?.. И в 45-м тоже — вас кто-нибудь просил нас «освобождать»? От кого?.. От нас самих?.. Да если б не вы тогда — мы давно бы уже были под американцами, а они вам не чета-с! Генерал Паттон разве что копытом землю не бил, чтобы опередить вас, — так ведь вы сговорились в Ялте с Рузвельтом, не дали Паттону войти в Прагу, хотя он был совсем рядом, в какой-нибудь сотне километров. И после этого вы удивляетесь, что вас тут не любят?!.
Прага. Танк Т-34, на который водрузили фаллический символ и перекрасили в розовый цвет.
По мнению остроумных чешских патриотов, это «красивое окончание оккупации Чехии»
«С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими — нашу душу». Простите нас, чехи, что в эти особенности национального достоинства мы отказывались верить раньше…
Нормальные люди берегут и свои жизни, и своё здоровье, и свои финансы… Чехам или французам удалось войти в число победителей, обозначив участие в борьбе на правильной стороне и избежав лишних потерь. Советские не только не знают, как это делается, но даже не вполне понимают, что такое вообще возможно.
Чехи добились почти всего, чего хотели. Чехи добились того, что их признали жертвой нацистской оккупации, а не оружейной мастерской Третьего Рейха. Чехи добились того, что им позволили изгнать судетских немцев и овладеть их имуществом. Попытайтесь представить, сколько недвижимости осталось после 3 миллионов немцев в 15-миллионной стране.
Чехи не добились только одного — чтобы их освободили американцы, а не советские. Но это действительно зависело не от них.
Популярный блогер, написавший эти строки, известен под самоназванием bohemicus. По происхождению он русский, но давно уже живёт в Чехии и прекрасно усвоил все особенности европейского национального достоинства. Он очень начитан и обладает хорошим слогом: читать его статьи на общеисторические темы необычайно интересно. Родившийся как раз в 1968 году, bohemicus рос и учился в СССР, но при этом он люто, почти на физиологическом уровне, ненавидит всё «советское». По его мнению, искалеченные русской литературой «совки» лишь тогда смогут влиться в дружную европейскую семью, когда осознают всю мудрость и глубину привычной для «нормальных людей» истины: цель оправдывает средства — любые средства.
Выдавать заурядный цинизм за высшую мудрость, безнравственность за высокую мораль и самую обычную подлость за какое-то там достоинство — что ж, это не ново. Раз уж мы начали со статьи «Памяти графа Гейдена», то и продолжим ту, самую первую, цитату из неё:
Ошибаетесь, почтеннейшие. Эта точка зрения не общечеловеческая, а общехолопская. […]
Ваши слова о свободе и демократии — напускной лоск, заученные фразы, модная болтовня или лицемерие. Это размалёванная вывеска. А сами по себе вы — гробы повапленные. Душонка у вас насквозь хамская, а вся ваша образованность, культурность и просвещённость есть только разновидность квалифицированной проституции. Ибо вы продаёте свои души и продаёте не только из нужды, но и из «любви к искусству»!
На этом старом снимке — квинтэссенция всего европейского самосознания и величия духа. Прекрасные лица «нормальных людей, берегущих своё здоровье и свои финансы»…
Нормальные люди в нормальной европейской стране. Город Кошице, август 1968 года
Ну… конечно, ребята немного перегибают палку и сами мы, наверное, так бы не смогли, но… но ведь их можно понять, правда? Оккупанты же кругом? Насилуют наш национальный дух?..
Да что вы, почтеннейшие!.. Смогли бы, даже и не сомневайтесь. Чай, оно не в первый раз…
Валентин Антонов, сентябрь 2018 года