В декабре 1936 года чрезвычайный VIII съезд Советов утвердил Конституцию СССР — так называемую «сталинскую конституцию». В её статье 13 говорилось о том, что страна является союзным государством, образованным «на основе добровольного объединения равноправных Советских Социалистических Республик». Там же поимённо перечислялись эти самые республики. Всего 11, начиная с Российской и заканчивая Киргизской (перечислялись они не по алфавиту, а по каким-то другим признакам).
В последующих статьях подробно оговаривалось, из каких частей республики эти состоят. Многое там удивило бы современного читателя. Например, в Белоруссии вообще не было предусмотрено никаких областей. В состав Украины входила Молдавская автономная республика. А в составе России можно было найти Азово-Черноморский край, автономную республику Немцев Поволжья (да, вот прямо так и писалось — Немцев Поволжья), Западную область, а также Бурят-Монгольскую автономию. Была в составе России указана и Карельская автономная республика.
Быстро пролетел 1937-й год, 1938-й. Наступил год 1939-й. Вроде бы и не так уж много, да изменилось за это время многое. Лучше, чем в современных студенческих рефератах, обо всём этом и не скажешь, поэтому просто процитируем первый попавшийся:
… После нападения германских захватчиков на Польшу и развала польского буржуазно-помещичьего государства Советское правительство 17 сентября 1939 отдало приказ Красной Армии перейти государственную границу и взять под защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии, отторгнутых панской Польшей в 1920. Народы Западной Украины и Западной Белоруссии (10 млн. чел.) были освобождены от социального и национального гнёта.
17 сентября 1913 [именно так стоит в тексте; любой педагог с удовольствием отметит потом эту горячность в целом-то способного студента — В. А.] Красная Армия взяла под защиту также Вильнюс и Вильнюсский край…
Весь 1939 год германские захватчики лицемерно уговаривали поляков сотворить «данцигский коридор» для обеспечения безопасности Восточной Пруссии. Чего только не предлагали полякам взамен, но буржуазно-помещичье польское государство было непреклонно. Пришлось устраивать casus belli и 1 сентября начинать военные действия. Разумеется, потом германские захватчики со скрежетом зубовным наблюдали за встречным продвижением Красной Армии, но ничего не могли поделать с благородной и уверенной её поступью. Короче говоря, началась вторая мировая война, только тогда об этом никто ещё не знал. Но читаем реферат дальше:
… В сентябре-октябре 1939 СССР заключил договоры о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой. Попытки правящих кругов этих стран саботировать выполнение заключенных с СССР пактов вызвали возмущение народов Прибалтики…
Стоп! Мы не об этом. Это будет потом. Погодите… запутался… Вот:
… 26 июня 1940 Советское правительство предложило Румынии возвратить СССР захваченную в 1918 Бессарабию и передать СССР северную часть Буковины, населённую украинцами. 28 июня Румыния приняла предложение СССР…
Что ж такое, в самом деле! И это будет потом. Да где же оно… А, вот! Нашёл:
… В ноябре 1939 финская военщина по указке фашистской Германии и реакционных сил других стран спровоцировала войну с СССР.
В ответ на это Советский Союз вынужден был начать боевые действия, чтобы обеспечить безопасность своих северо-западных границ…
Финская военщина, по указке фашистской Германии, вероломно напала на СССР в последний день ноября 1939 года. До этого СССР много месяцев уговаривал финскую военщину согласиться на перенос границы для обеспечения безопасности Ленинграда. Чего только не предлагал он ей взамен, но военщина та финская была непреклонна.
Больше того, совсем обнаглев, она даже обстреляла из пушек территорию СССР! Пришлось Советскому правительству отдавать Красной Армии приказ: перейти государственную границу.
Готовь телегу зимой, а сани — летом. Словно предчувствуя вероломное нападение финской военщины, наши поэты и композиторы ещё загодя — судя по всему, в конце лета — сочинили соответствующую песню, незаслуженно потом забытую:
Сосняком по откосам кудрявится Пограничный скупой кругозор. Принимай нас, Суоми-красавица, В ожерелье прозрачных озёр! Ломят танки широкие просеки, Самолёты кружат в облаках, Невысокое солнышко осени Зажигает огни на штыках. Мы привыкли брататься с победами, И опять мы проносим в бою По дорогам, исхоженным дедами, Краснозвёздную славу свою. | Много лжи в эти годы наверчено, Чтоб запутать финляндский народ. Раскрывайте ж теперь нам доверчиво Половинки широких ворот! Ни шутам, ни писакам юродивым Больше ваших сердец не смутить. Отнимали не раз вашу родину — Мы приходим её возвратить. Мы приходим помочь вам расправиться, Расплатиться с лихвой за позор. Принимай нас, Суоми-красавица, В ожерелье прозрачных озёр! |
Перед вами текст песни и этикетка соответствующей грампластинки. Когда мог быть написан этот текст? Находясь в здравом уме, поэт Д'Актиль ну никак не мог написать про «солнышко осени» — зимой, после начала военных действий. Стало быть, текст песни был подготовлен загодя, ещё до вероломного нападения финской военщины.
Но когда всё же? Осенью? Возможно. Но только не слишком поздней осенью: и заказ на песню, и само создание песни, и её запись требуют, очевидно, некоторого времени, в течение которого упоминание об игривом осеннем «солнышке» станет попросту неуместным — шутить подобным образом поэт Д'Актиль попросту не имел никакой возможности.
Итак, из самого текста песни следует, что он был подготовлен либо ранней осенью, либо даже самым концом лета 1939 года.
Другими словами, ещё до нападения германских захватчиков на Польшу и развала польского буржуазно-помещичьего государства, до начала освободительного похода в Польшу навстречу ошарашенному вермахту, до взятия под защиту Вильнюса и Вильнюсского края. Короче, до начала второй мировой войны. «Мы привыкли брататься с победами».
Давайте послушаем эту на самом деле мастерски сделанную песню. Запись, правда, — не очень высокого качества, но уж какая есть: слишком редкая она теперь, эта грампластинка.
В Интернете, впрочем, можно наткнуться и на ещё одну запись. Она прозвучала в авторской программе Севы Новгородцева «Севаоборот» (27 ноября 2004 года) и была проанонсирована так:
… Песня эта практически совершенно никому не известна, достал её сегодня наш гость [Виктор Суворов — В. А.] из каких-то совершенно дальних архивов, и поэтому за качество не взыщите…
Запись, извлечённая Виктором Суворовым из каких-то его совершенно дальних архивов, процентов на 12 короче по длительности звучания, но это не потому, что она другая, а лишь потому, что при её создании исходный файл проигрывался в несколько ускоренном темпе.
Итак, поблагодарим Севу Новгородцева, но послушаем всё-таки оригинальную пластинку:
И ещё раз поразимся проницательности наших поэтов. Её, впрочем, не стоит и преувеличивать: ведь поэты были совершенно уверены в том, что финская военщина совершит своё вероломное нападение на СССР непременно в ещё тёплые осенние деньки, когда невысокое солнышко осени даёт на штыках такой красивый отблеск.
Скорее всего, так оно и получилось бы, если б только не спутали финской военщине все карты германские захватчики, которые, как оказалось, имели на ту осень свои собственные виды.
Мы знаем, что ещё 3 сентября нетерпеливый Риббентроп поручил послу Германии в Москве поинтересоваться, «не посчитает ли Советский Союз желательным, чтобы русская армия выступила в подходящий момент против польских сил в русской сфере интересов и, со своей стороны, оккупировала эту территорию». Но лишь через две недели, скрепя сердце, Советское правительство вынуждено было отдать Красной Армии приказ перейти государственную границу, хотя и совсем не ту, из-за которой финская военщина должна была совершить своё вероломное нападение на СССР.
Некоторое время Советскому правительству было не до финской военщины с её вероломными нападениями. Пока то да сё — невысокое солнышко осени сменилось ещё более низким зимним солнышком. В итоге вместо осенней получилась «зимняя война», тяжёлая и кровопролитная, — одна из многих локальных войн в рамках начального этапа Второй мировой.
Так что проницательность наших поэтов не стоит и преуменьшать. Вообще, они оказались даже гораздо проницательнее политиков. Почти сразу же после получения приказа о сокрушительном отражении вероломного нападения финской военщины квалифицированные советские специалисты сумели среди шумов радиоэфира выделить некую Декларацию, перевод которой с финского на русский произвёл в Кремле эффект разорвавшейся бомбы.
Оказалось, что вся Финляндия уже охвачена восстанием против преступной политики своего «презренного правительства», что полным ходом идёт уже формирование народных вооружённых сил, что уже провозглашена Финляндская демократическая республика, что уже создано и её правительство, которое, к искреннему удивлению советского руководства, возглавил крупный деятель Коминтерна товарищ Отто Куусинен, до той поры проживавший буквально под боком, в Москве, и что министром обороны Финляндской демократической республики стал хоть и финн по национальности, но как-никак комдив Красной Армии!
«Чем это у нас занимается Лаврентий Берия, пока видные деятели Коминтерна и командиры Красной Армии создают свои правительства?» — такая мысль на мгновение посетила советское руководство, но тут же была отогнана прочь. Ох уж эти горячие финские парни!..
Товарищи Молотов, Жданов, Ворошилов и Сталин с интересом
наблюдают за тем, как Отто Куусинен подписывает бумаги
Народное правительство Финляндии, совсем, очевидно, потеряв голову, сразу же попросило Советское правительство «удовлетворить вековую национальную надежду финского народа на воссоединение с ним карельского народа в едином и независимом финляндском государстве».
(Точь-в-точь как пелось в другой известной песне, о Падди и Молли: «… Любовь сделала меня совершенно глупой; впрочем, и тебя тоже, как я надеюсь».)
И свершилось чудо великое: СССР с пониманием отнёсся к «национальным чаяниям финского народа» и великодушно согласился «передать Финляндской Демократической Республике районы Советской Карелии с преобладающим карельским населением — всего в размере 70000 квадратных километров», уже 2 декабря заключив с правительством горячего товарища Куусинена «Договор о взаимопомощи и дружбе», сроком на 25 лет и с возможностью автоматического его продления.
… Всё это можно было бы посчитать дурно разыгранным фарсом, если бы не война. Ни о каком восстании, конечно, не было и речи. Наоборот, внешняя угроза ещё больше сплотила финнов, независимо от их политических взглядов, вокруг своего «презренного правительства».
Красной Армии доставались обезлюдевшие города и селения, жители которых предпочитали побросать всё своё имущество и уйти — лишь бы не оставаться в «Финляндской Демократической Республике». Финские войска отчаянно сопротивлялись на хорошо укреплённой оборонительной «линии Маннергейма». Война явно затягивалась.
… Мы приходим помочь вам расправиться, Расплатиться с лихвой за позор. Принимай нас, Суоми-красавица, В ожерелье прозрачных озёр!
Суоми-красавица решительно отказывалась их принимать: и Красную Армию, и марионеточное правительство Куусинена. Ну просто наотрез отказывалась принимать. В этом смысле характерна финская песня той поры, известная под названием «Njet Molotoff» («Нет, Молотов»).
Собственно говоря, по жанру это не совсем песня; скорее, это куплеты, исполняемые в каком-нибудь скетче. Перед тем, как начать петь, исполнитель (Матти Юрва), словно заправский конферансье, вводит слушателей в курс дела и объявляет следующий номер:
С весёлой песней уходит на войну Иван, но, упершись в линию Маннергейма, он начинает петь грустную песню. Какую — сейчас мы это услышим…
Далее следует непосредственно вокал, причем мелодия песни «Njet Molotoff» подозрительно напоминает мелодию русской народной песни «Ехал на ярмарку ухарь-купец». Помните?
Ехал на ярмарку ухарь-купец, Ухарь-купец, молодой молодец. Ехал на ярмарку весел и пьян, В красной рубашке, красив и румян…
А стоит ли этому так уж удивляться? По замыслу авторов скетча, поёт-то ведь русский Иван, уходивший на войну с «весёлой песней» типа «Принимай нас, Суоми-красавица». Но на такую песню, в которой доверчивой Суоми-красавице в упруго-напористом стиле предлагается вначале принять, а затем и половинки распахнуть, ответ мог последовать только в виде переработки русской народной песни (хорошо известной и в Финляндии):
Полный конец, полный конец!
Возвращался с ярмарки наш ухарь-молодец.
Njet Molotoff, njet Molotoff,
valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff!
Да вот послушайте сами, как это получилось у Матти Юрвы:
Следите при этом глазами за финским текстом песни «Njet Molotoff»:
Finlandia, Finlandia, sinne taas matkalla oli Iivana. Kun Molotoffi lupas' juu kaikki harosii, huomenna jo Helsingissä syödään marosii. Njet Molotoff, njet Molotoff, valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff! Finlandia, Finlandia, Mannerheimin linja oli vastus ankara. Kun Karjalasta alkoi hirmu tulitus, loppui monen Iivanan puhepulistus. Njet Molotoff, njet Molotoff, valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff! Finlandia, Finlandia, sitä pelkää voittamaton Puna-Armeija. Ja Molotoffi sanoi että katsos torppas niin, Tšuhna aikoo käydä meitä kraivelista kii. Njet Molotoff, njet Molotoff, valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff! Uralin taa, Uralin taa, siellä onpi Molotoffin torpan maa. Sinne pääsee Stalinit ja muutkin huijarit, politrukit, komissaarit ja petroskoijarit. Njet Molotoff, njet Molotoff, valehtelit enemmän kuin itse Bobrikoff! |  |
Своеобразная полемика с В. М. Молотовым: Молотов-де обещал, что всё будет хорошо, что мы будем завтра же есть в Хельсинки мороженое, что чухонцы хотят нас захватить, но нет, Молотов! Линия Маннергейма — это не игрушки. Ты совсем заврался, ты врёшь ещё больше, чем врал Н. И. Бобриков (ненавидимый финнами русский генерал-губернатор Финляндии, убитый в 1904 году). Njet, Molotoff!
Короче говоря, стандартный текст обычных политических куплетов. Тексты наших куплетов были даже гораздо более образными; вспомните, например, как пел Леонид Утесов на мотив знаменитой еврейской песни «Bay mir bistu sheyn» (или, если хотите, «В Кейптаунском порту»):
… Барон фон дер Пшик забыл про русский штык, А штык бить баронов не отвык. И бравый фон дер Пшик попал на русский штык, Не русский, а немецкий вышел шпик!..
Песня «Njet Molotoff» датирована 1942 годом, но не стоит принимать эту дату слишком всерьёз. И заимствованная мелодия (на её обработку Матти Юрва вряд ли потратил много времени), и полемика с Молотовым (который в 1942 году не был на столь заметных ролях, как в году 1940), и даже плакат рядом с текстом (какие будённовки в 1942 году?) — всё это даёт основание утверждать, что песня возникла несколько ранее, чем указано в датировке. Возможно, что 1942 год — это год исполнения, записи, аранжировки и т. п. Впрочем, это не столь уж и важно.
К тому времени, когда в феврале 1940 года линия Маннергейма была, наконец, прорвана, потери Красной Армии исчислялись уже более чем сотней тысяч. Десятки тысяч финнов не вернулись домой. И в марте 1940 года советско-финская война закончилась. Финляндия запросила мира и получила его. Она потерпела поражение, но независимость свою сохранила.
Да, но что же всё это время делало правительство демократической Финляндии во главе с секретарём исполкома Коминтерна? Что делала её народная армия во главе с комдивом Красной Армии? А ничего они не делали. Народную армию так и не рискнули послать на фронт, а о народном правительстве перестали вспоминать уже через пару недель после его провозглашения. В марте, когда был подписан мир, член советского руководства Молотов мимоходом упомянул, что-де в создавшихся условиях «народное правительство» Финляндской демократической республики самораспускается. Вот и всё. Вот и вся эпитафия провалившемуся фарсу.
Через месяц, делая сводный баланс приходов и расходов, «ухарь-купец» (то есть, извините, тов. И. В. Сталин) среди прочих мыслей, толковых и не очень, высказал и такую:
… Перед финнами мы с начала войны поставили два вопроса — выбирайте из двух одно — либо идите на большие уступки, либо мы вас распылим и вы получите правительство Куусинена, которое будет потрошить ваше правительство… Они предпочли пойти на уступки, чтобы не было народного правительства. Пожалуйста. Дело полюбовное, мы на эти условия пошли, потому что получили довольно серьёзные уступки…
Это Сталин сказал 17 апреля 1940 года на представительном совещании в ЦК ВКП(б).
Но сама по себе эта мысль казалась тогда советскому руководству настолько плодотворной, что ещё 31 марта у одиннадцати перечисленных в Конституции СССР союзных республик появилась полноправная двенадцатая сестра: Карело-Финская ССР. Появилась с единственной и очевидной целью держать «финнов» в постоянном тонусе.
В апреле же Карельская автономная республика своим собственным решением вышла из состава России, то есть РСФСР. И хотя — согласно статье 18 Конституции СССР — такой выход мог быть произведён только с согласия самой РСФСР, но, разумеется, вопрос об этом даже не рассматривался, и формально все 16 лет своего существования вновь объявившаяся «сестра» была незаконнорожденной.
Впрочем, в тут же принятой ею уже своей собственной конституции новая гордая «сестра» моментально оговорила не только своё право выйти в дальшейшем и из состава СССР, но также и невозможность какого-либо несогласованного с нею изменения своей территории. Разумеется, через 16 лет и об этом мало кто станет вспоминать.
Карело-Финская союзная социалистическая республика имела все атрибуты полной суверенности. Даже коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила — была у неё своя. Вот с финнами в Карело-Финской республике дело обстояло совсем плохо: почти все финны с занятых Красной Армией территорий предпочли уйти в «настоящую» Финляндию. А руководили новым государственным образованием хорошо знакомые нам лица: Отто Куусинен со товарищи — те самые «петрозаводские мошенники», которые упоминаются в последнем куплете «Njet Molotoff». Кстати говоря, самым первым из первых секретарей ЦК комсомола Карело-Финской союзной республики стал такой выдающийся представитель финского народа, как Ю. В. Андропов.
Потом уже, в августе 1940 года, к 12-ти сёстрам присоединятся три прибалтийских сестры и одна сестра молдавская, доведя общую численность союзных республик до 16-ти. Причину того, что эти присоединения произошли мирно, следует искать в том огромном впечатлении, которое произвела на других жестокая и бескомпромиссная советско-финская «зимняя война». Ровно через 14 лет, в августе 1954 года, московскую Выставку достижений народного хозяйства украсил знаменитый фонтан «Дружба народов». Позолоченные монументальные фигуры девушек с национальными атрибутами символизировали все 16 имевшихся на то время союзных республик.
Туристам нравится делать снимки у фонтана «Дружба народов»
Сразу же после окончания второй мировой войны, в 1946 году, президентом Финляндии стал Паасикиви — приверженец той простой мысли, что «врагов лучше иметь подальше, а друзей поближе». Оказалось, что мысль эта не так уж и плоха. Можно сказать, даже хороша. Когда в 1956 году Паасикиви умер, то его место занял Кекконен, вполне эту мысль разделявший. Всем сразу стало ясно, что Карело-Финская ССР давно уже стала анахронизмом, и в июне 1956 года её без лишнего шума вернули в прежний автономный статус.
Товарищ Куусинен большую часть своей жизни прожил тихо и незаметно. Он и при Сталине был верным сталинистом, и при Хрущёве — молчаливым членом Президиума и секретарём ЦК КПСС. Глубокие и вдумчивые труды академика Куусинена по истории революционного движения в Финляндии получили высокую оценку в советском научном мире. Впрочем, в родной Финляндии за все эти годы он так ни разу и не был. Да и кто бы его там ждал, если честно…
Похоже на то, что в 1956 году некий ангел-хранитель поцеловал мудрую макушку советского руководства: трудно даже представить себе, что произошло бы с Карелией ровно 35 лет спустя — впору было бы тогда задумываться о переносе Ленинграда в более отдалённое от границы место.
… Много лжи в эти годы наверчено, Чтоб запутать финляндский народ. Раскрывайте ж теперь нам доверчиво Половинки широких ворот!
Вот такая непростая история у этой нашей песни — песни, которая стала заложницей своей собственной истории.
Валентин Антонов, март 2007 года