Naktīs, šaurās Vecrīgas ielās Dzirdu senu gadsimtu soļus. Soļi te klaudz Ir staigājis ļaužu tik daudz, Soļu tik daudz, Bet nedzirdu tavus. Naktīs dzegās atpūšas putni, Lido tikai laternu strēles. Kādai man būt? Kā laternai, rītā kas zūd? Laterna zūd, Bet nezudīs sapņi. Naktīs šaurās Vecrīgas ielās… Gaidu… gaidu… gaidu. Naktīs spārnos paceļas ilgas, Ticu, reiz tu atnāksi, labā. Nāci kā rīts, Kā saulainā mirdzumā vīts, Nāksi man līdz, Un būsim mēs kopā. Naktīs šaurās Vecrīgas ielās… Gaidu… gaidu… gaidu. |  |
… Балтийский берег будет скучать, Чайки будут ждать, Когда вернёшься, и я буду рядом с тобой. Та чашка кофе твоя не остынет В маленьком кафе, Открытом в полночь Для нас, как всегда, за Двиной…
Приятная песенка певицы Валерии «Рига—Москва», не правда ли? Из всей песенки только этот куплет немного напоминает мне мою Ригу — самый до сих пор «западный» город, в котором мне довелось побывать. Но и я сама, выросшая совсем в другом месте, и тысячи бывших граждан постсоветского пространства, особенно тех, кто покинул Латвию, помнят и до сих пор любят совсем другую песню — «Ноктюрн» (Александр Кублинский, Юрис Брежгис, русский текст Григория Горского), второе название — «В узких улочках Риги».
Ночью в узких улочках Риги Слышу поступь гулких столетий. Слышу века, но ты от меня далека, Так далека, тебя я не слышу. Ночью умолкают все птицы. Ночью фонари лишь искрятся. Как же мне быть? Зарёй фонари погасить? Будут светить далёкие звёзды. | Ночью моё сердце крылато, Верю, не забудешь меня ты. Время придёт — по улочкам Риги вдвоём Вновь мы пройдём навстречу рассвету. Ночью в узких улочках Риги Жду я, жду я, вновь тебя жду я… |
Откройте любой сайт в Интернете, который посещают бывшие рижане, и вы обязательно увидите ссылки на эту песню, споры об исполнителях, латышский и русский тексты.
Почему? Да, наверное, потому, что как сказал рижский композитор, музыкант, продюсер Борис Резник, «всё-таки остаётся и живёт в памяти та музыка, в основе которой мелодия».
Соглашаясь с мнением профессионала, я бы ещё добавила несколько слов как человек, выросший в Советском Союзе. Красивых мелодий много, но вот в этом случае, на мой взгляд, мелодия перемешивается с ностальгией по тому образу Запада, который в представлении многих советских людей долгие годы ассоциировался с так на него похожей Прибалтикой.
Прибалтику и её актёров снимали в советских фильмах. Это сейчас, когда у съёмочной группы есть достаточно средств, можно ездить по миру и приглашать кого угодно.
А в те давние времена счастливчики, попавшие в столицы прибалтийских республик, с замиранием сердца искали улицы, где снимались фильмы, присматривались к живущим там людям, любовались «не нашей» архитектурой, слушали «не нашу» музыку.
«Так оставьте ненужные споры!»
(Об авторах и исполнителях)
Наверняка, у многих дома сохранились старые пластинки с записью «Ноктюрна» — то ли на русском языке в исполнении вокального квартета «Аккорд», то ли в исполнении ансамбля «Эолика» на латышском. Тем не менее, споры об авторах и исполнителях продолжаются. Ещё живы многие люди, связанные так или иначе с этой песней, а легенд и домыслов — хоть отбавляй. Из Интернета:
Слова написал Григорий Бейлин, а когда он уехал в Израиль, имя автора сменили на Горского.
Речь идёт о переводе латышского текста Юриса Брежгиса на русский язык. Что касается такой версии, то поэт-песенник Григорий Бейлин, который перевёл много песен с латышского на русский, уехал из Латвии в Израиль в 70-х годах, уже после выхода первой пластинки с записью «Ноктюрна» в исполнении квартета «Аккорд». Так что автором русского текста является, вне всяких сомнений, Григорий Горский — переводчик с латышского, имя которого в этом качестве каждый может найти в Интернете.
Бывший руководитель ансамбля «Эолика» Борис Резник:
Самое большое заблуждение — это то, что музыку к песне «Ноктюрн» («Ночью в узких улочках Риги») написал Раймонд Паулс. Нет, её сочинил великолепный рижский композитор Александр Кублинский. Он же написал музыку и к другому хиту «Эолики» — «Земляничной поляне», хотя многие слушатели приписывают её мне… Это не так.
Когда музыкальное пространство всего СССР для латышских музыкантов сузилось до маленькой Латвии, начались или усугубились конфликты, завязались «особые отношения».
Александр Кублинскис (Кублинский) родился 11 сентября 1936 года — в одном году с Раймондом Паулсом, учился вместе с ним и работал в Рижском эстрадном оркестре, созданном в 1957 году.
«Мы с Паулсом поступили в оркестр, когда им руководил композитор Ринголд Оре, потом его сменил Александр Кублинскис. В 61-м РЭО возглавил я», — вспоминал рижский композитор Эгил Шварц, муж популярной советской певицы Ларисы Мондрус, ныне гражданин Германии.
А в феврале 2004 года на сцене Рижского театра «Дайлес» вручали призы года в различных номинациях ведущим деятелям поп-культуры Латвии. За «жизненный вклад» приз получил Александр Кублинский.
«По окончании церемонии г-н Кублинский, у которого с Маэстро особые отношения, строго погрозил коллегам уже за кулисами: „Уже 38 лет все знают меня как автора 'В узких улочках Риги'. Кстати, друзья, а кто такой Паулс?“» — писала газета «Час».
Так кто же всё-таки был первым исполнителем «Ноктюрна» — квартет «Аккорд» из Москвы или ансамбль «Эолика» из Риги?
В Интернете я встретила версию о существовании варианта песни на латышском языке, по звучанию очень напоминающего исполнение «Аккорда», но записанного «Эоликой» раньше.
«Насколько мне известно, старый вариант этой песни не переписывался заново уже лет 35—40 ни на виниловые грампластинки, ни на компакт-диски. А жаль. Может быть, любители старины найдут старые грампластинки с тем самым первым вариантом этой красивейшей песни», — сокрушался автор этой версии. Он утверждал, что лет 10—15 спустя «Александр Кублинский и „Эолика“ записали новый вариант этой песни на латышском языке (в стиле диско), и этот новый вариант полностью вытеснил старый».
Всё бы, конечно, так, если бы не одно материальное свидетельство, опрокидывающее эту версию «первородства». И это свидетельство — гибкая грампластинка 33ГД 000683-4 *1967* вокального квартета «Аккорд». На ней записаны четыре песни Александра Кублинского: «За лесными стёжками», «Слушай весну» и «Где-то за радугой» на слова А. Дмоховского, а также «Ноктюрн» — русский текст Г. Горского, в сопровождении инструментального ансамбля под управлением А. Кублинского.
А вот и свидетельство автора знаменитого шлягера — латышского композитора Александра Кублинскиса (Кублинского), написавшего музыку к тексту Юриса Брежгиса в 1966 году (из интервью на сайте Даугавпилса от 31 июля 2006 года):
— У меня всё началось с «Ноктюрна»… К сожалению, «Ноктюрн» в Риге не приняли. Сказали, что у него славянская мелодия. И тогда я позвонил в Москву Марису Лиепе (а он был очень влиятельным человеком) и объяснил ситуацию: мол, написал песню про Ригу, а её свои же братья-латыши и не пускают! «Приезжай срочно в Москву!» — сказал он мне тогда. И тем самым, по сути, дал путёвку в жизнь! Так я познакомился с квартетом «Аккорд», после чего песня зазвучала уже по всему Советскому Союзу. Потом она вернулась и в родную Ригу. Звучала везде и всюду! Помню, приехал в Юрмалу, окна кругом открыты настежь — и доносится на русском языке: «Ночью в узких улочках Риги…» Я иду и по-настоящему балдею! Вот так всё и было.
Но на этом интрига не закончилась. Об этом позже, а пока немного информации об основных исполнителях «Ноктюрна», тем более что других на то время, судя по наличию грамзаписей, не было.
Вокальный квартет «Аккорд»
Вокальный квартет «Аккорд» был создан вскоре после Московского фестиваля молодёжи и студентов, в 1958 году. Его составили Зоя и Шота Харабадзе, Инна Мясникова и Вадим Лынковский. Песни в исполнении квартета были очень популярны — они звучали на радио, телевидении, в кино. А до этого девушки пели в женском вокальном квартете, и их можно увидеть в кинофильме «Карнавальная ночь» с песенкой «Пять минут», которую они исполняли с Людмилой Гурченко.
Шесть лет квартет «Аккорд» работал с оркестром Олега Лундстрема, это помогло им изучить вокальную технику джаза. В репертуаре квартета песни народов мира, а особую популярность получила русскоязычная версия песни из фильма «Генералы песчаных карьеров». С «Аккордом» сотрудничала замечательная поэтесса Инна Кашежева, писавшая русские тексты к песням, привезённым из многочисленных гастролей по разным странам.
К сожалению, после того как Инна Мясникова уехала в США, в 1988 году коллектив распался.
Вариант «Ноктюрна» на русском языке в исполнении «Аккорда» можно послушать здесь.
Ансамбль «Эолика»
В 1967 году на пятёрку самодеятельных музыкантов обратил внимание Раймонд Паулс, и их взяли в Рижский эстрадный оркестр. Правда, ненадолго, всего на полгода, поскольку музыкантам не хватало профессионализма. И опять они начали выступать на маленьких площадках — «доучиваться».
Но уже с 1972 года группа «Эолика» — профессиональный ансамбль Латвийской государственной филармонии. Руководитель ансамбля Борис Резник рассказывал в одном из интервью:
Своё звучное название ансамбль получил от арфы — эолы… В музыкальном мире арфа — символ красоты и гармонии. Большинство из нас получили классическое музыкальное образование и, несмотря на современные ритмы, это не может не сказаться на репертуаре, манере исполнения.
В 70-х годах в составе группы пела Илона Балыня — «Чао, бамбино, сорри», французский хит того времени, по свидетельству некоторых слушателей, она исполняла не хуже Мирей Матье.
В 1980-м группа стала лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады.
В «Эолику» пришли Олга Раецка, Илона Степанова, Дайнис Добелниекс и Виктор Земгалс. Легендарная четвёрка являлась для Латвии в те времена аналогом знаменитой ABBA — она побывала с концертами в Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Польше, на Кубе. Певцы исполняли песни и на латышском, и на русском языках.
Самым удачным в истории ансамбля Борис Резник считает период второй половины 80-х.
В 1985-м году «Эолику» пригласили представлять Латвию в Москву, на очередной Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, где она очень успешно выступила. Борис Резник:
Активная профессиональная деятельность «Эолики» закончилась в начале 90-х годов по разным причинам, в том числе экономическим. Мы всегда собирали полные залы, но после распада Союза все начали считать деньги, а филармония перестала заниматься такими коллективами, как наш, надо было работать совершенно самостоятельно. Вообще это были тяжёлые для искусства годы. А сейчас нас периодически приглашают выступать на разные вечера, мы мечтаем о новых песнях, хотя народ знает и любит старые.
«Ноктюрн» в исполнении группы «Эолика» был записан на стерео-гиганте 16877-78 «Играй ещё», выпущенном в 1981 году. Эту запись без труда можно найти в Интернете.
А что касается интриги, то вот ещё один претендент на первенство в исполнении «Ноктюрна», который появился нежданно-негаданно, — Алла Нейхаузен (в девичестве Фитингоф), коренная рижанка, а ныне — Аэлита, лучшая биг-бэнд-вокалистка по итогам сезона 2001—2002 в США.
Несколько лет назад латвийские СМИ сообщали, что «именно она первая исполнила „фирменную“ песню нашего города „В узких улочках Риги“».
О себе она рассказывала, что уже в пятилетнем возрасте исполняла песню из репертуара Лолиты Торрес, а в 12 лет пела с джазовыми оркестрами. В шестнадцать её заметил композитор Юрий Саульский, художественный руководитель и главный дирижёр первого в нашей стране джаз-оркестра с вокальной группой ВИО-66, созданного в 1966 году.
Я была первая певица, которая начала петь босановы. Потом выступала в театре Музкомедии, пела знаменитую песню «В тихих улочках Риги».
С этого и началась моя карьера певицы. Была в те годы в Риге знаменитая команда КВН во главе с Юрием Радзиевским, и я пела в одном из этих выступлений. Запись транслировали по телевидению, и меня увидел композитор Юрий Саульский. И пригласил меня спеть в Москве.
«Иногда Саульский делал попытки ввести джазовый вокал на английском языке. Тогда в оркестр приглашался латвийский певец и киноактёр Бруно Оя или литовская певица Джильда Мажейкайте», — писал в своей книге «Козёл на саксе» (мемуары о джазе) саксофонист коллектива Алексей Козлов, работавший с ВИО-66 с 1966 по 1968 год.
Видимо, это амплуа подходило и для Аллы Фитингоф, которая исполняла во время гастролей по Советскому Союзу песни Синатры и Эллы Фитцджеральд.
Эмигрировав с родителями в Штаты в 1975-м году, она пела в ночных клубах, театрах-кабаре, концертных залах при гостиницах. «Королевой кабаре» назвали Аэлиту в американской прессе, когда к ней пришёл успех. Свои песни она исполняет на 16-ти языках. Из интервью:
Хотя я пою всё — фольклор, джаз, классику, биг-бэнд свинг, но моя первая любовь, которая будет со мной всегда, это жанр варьете и кабаре. Там слилось всё: голосовое придыхание загадочности и тайны любви, статика и взрывной бурлеск отточенной пластики, вечная игра света и тени. Это магический театр Песни. Марлен Дитрих — это магическая вершина этого театра. И я стремлюсь к этой вершине.
«Три последних года Аэлита — победительница конкурса вокалистов биг-бэндов в Канаде», — писала о ней 25 мая 2005 года русскоязычная канадская газета «The Yonge Street Review».
А вот и свидетельство, которому можно верить, поскольку свидетель — мужчина и инженер по образованию, что предполагает хорошую память. Это Евгений Антонович Козловский — российский писатель, драматург, журналист, режиссёр театра и телевидения. Родился 6 сентября 1946 года во Владивостоке, ныне живёт в Москве. В 1998 году Евгений Козловский выступил в роли музыкального критика, с января по август анализируя музыкальные CD под рубрикой «Этюды Козловского».
Из его «Этюда 1» — «Алексей Козлов. Горы Киммерии»:
Я помню, как в пронзительно холодный зимний Омск где-то в конце шестидесятых приехал оркестр Юрия Саульского под названием «ВИО-66» …
Я ходил на все концерты «ВИО-66» той омской зимы. Я выучил на память репертуар (помню, какая-то длинноногая не по шестидесятым годам прибалтийская девица, предвосхищая всех Лайм Вайкуле, — или это была сама она? — пела не то про «узкие улочки Риги», не то про что-то узкое и романтическое ещё…»
«Длинноногая прибалтийская девица» — это не Лайма Вайкуле (в её биографии нет упоминания о работе с ВИО-66), скорее всего, и не Джильда Мажейкайте, о которой упоминает в своей книге Алексей Козлов, а родившаяся не раньше 1950-го и не позже 1952-го года Алла Фитингоф, которая принимала участие в гастрольных концертах ВИО-66. После того как в 1970-м или 1971 году оркестр Саульского прекратил своё существование, родные Аллы засобирались в эмиграцию, и у неё началась новая жизнь. Песню она могла петь на одной из музыкальных площадок Риги до того, как начала работать с оркестром Юрия Саульского, но в памяти слушателей остались «Аккорд» и «Эолика».
Вот такая получилась история песни.
Между реальностью и фантазией
Художник Александр Игоревич Жиляев (Россия, город Рубцовск Алтайского края), автор картины «Старая Рига», помещённой в начало нашего рассказа: «Впервые побывал в Риге ещё в раннем детстве, сказочные улочки этого города — одно из самых ярких и приятных воспоминаний. Создавая эту работу по карандашным зарисовкам, я мысленно возвращался в те времена, когда грань между реальностью и фантазией ещё так мала».
Слушая «Ноктюрн», я тоже мысленно возвращаюсь в те времена, вспоминаю два месяца студенческой практики в Риге, когда мы жили в общежитии Рижского института инженеров гражданской авиации — да! того самого РКИИГА, колыбели рижских кавээнщиков. Всё было нам в диковинку — и латышский язык на улицах, и кафе с непривычными, незнакомыми яствами, и великолепие Домского собора с его органом. Кстати, именно после той практики у меня дома появилась небольшая коллекция грамзаписей органной музыки. И мы старались сдерживать свои южнорусские привычки, эмоции, пытаясь походить на этих цивилизованных «прибалтов». Я выучила несколько необходимых фраз, и до сих пор помню их, как и удивление, почему русские в Риге, в своём большинстве, тогда не знали латышского языка. Ведь это так интересно!
Мою симпатию к Прибалтике, к Риге не поколебал даже конфликт с рижскими студентами на пустынном «диком» пляже, чуть было не перешедший в драку на идеологической почве. Ведь мы были советскими, а они уже и тогда были «другими» — откуда же взяться взаимопониманию, когда нам по 20 лет, и у каждого своя правда.
И ещё маленький штришок — магазины, великолепные магазины Риги и окрестных городков, поражавшие нас, девчонок, своим, как нам тогда представлялось, великолепием и разнообразием ассортимента. Но продавщицы не всегда адекватно реагировали на русское щебетание, и тогда помогали те несколько очень кстати выученных латышских фраз. А в одном городке я впервые столкнулась с фактом, что русских не любят, а вот украинцев вроде бы жалуют. В маленьком магазинчике не могли понять друг друга продавщица-латышка и покупательница из Украины, не знавшая ни одного русского слова. Мне пришлось выступить в роли переводчика — русский продавщица знала. Каково же было моё удивление, когда она потом благожелательно показывала мне всё, что я хотела посмотреть, увидев во мне не вполне русскую. И ушла я оттуда с очень славненьким итальянским платьицем, вызывавшем дома острую зависть моих сокурсниц.
И ещё — названия рижских улиц: Ленинас йела, Марксас йела… Эти два нравились нам особенно — ведь так забавно было их произносить, такая интересная игра слов получалась при этом, лёгкая, слегка пряная «антисоветчина».
А ещё электричка, в которой мы ездили на побережье Юрмалы, и эти замечательные Лиелупе, Булдури, Дзинтари и Майори… Сосны вокруг, песок, и то, что на пляж нужно брать что-то тёплое.
Такой мне и запомнилась Рига.
Палома, февраль 2008 года