В исполнении Веры Линн звучит шлягер военных лет «We'll meat again»

Песня, которая только что прозвучала, была чрезвычайно популярна в годы Второй мировой войны. Несомненно, она стоит в одном ряду с такими шлягерами военных лет, как «Лили Марлен», «Катюша» или «Синий платочек». Разбросанным по всем фронтам британским солдатам (да и не только ведь британским) эта песня давала надежду на скорое возвращение домой, к своим родным, любимым и близким.

Никто не хотел умирать. Но каждый на войне был готов к этому. И каждый подсознательно верил словам этой песни: «Мы ещё обязательно встретимся».

Неизвестно когда и неизвестно где — пусть даже и так. Пусть даже и не в этой жизни, пусть… Но мы ведь ещё обязательно встретимся, правда?..

Песня «We'll meat again» поспела как раз вовремя: она была написана в том же 1939 году, когда началось военное безумие. И во время войны, да и потом — песню эту исполняли очень-очень многие знаменитые певцы и известные музыкальные коллективы.

Послушайте, например, как звучала эта песня в типично американском исполнении оркестра Бенни Гудмана и тогда ещё совсем молоденькой джазовой певицы Пегги Ли:

«We'll meat again» в исполнении Пегги Ли и оркестра Бенни Гудмана

Да, пели эту песню многие. Но, конечно же, она навсегда и неразрывно останется связанной с именем британской певицы Веры Линн, чей голос вы уже слышали. Вот когда мы говорим «Лили Марлен», то обязательно вспоминаем имя Лале Андерсен, хотя «Лили Марлен» — кто только её не пел (не исключая, кстати, и Веру Линн). И когда мы говорим «Лале Андерсен», то непременно вспоминаем «Лили Марлен». Точно так же: «We'll meet again» — это Вера Линн, а Вера Линн — это, конечно же, «We'll meet again».

В годы войны Веру Линн, которой тогда было немногим более двадцати лет, называли «The Forces' Sweetheart» — «возлюбленная Армии». Её популярность в войсках была необычайно высока. Вспоминают, напеример, что после освобождения союзниками одного из немецких лагерей для военнопленных ликующие заключённые, отыскав в подвалах старинного замка вино, первые свои тосты поднимали за премьер-министра Чёрчилля, за президента Рузвельта и… за Веру Линн, голос которой давал им силы и поддерживал в них надежду. Что же касается Чёрчилля и Веры Линн, то британский певец и комик Гарри Секомб, которому довелось повоевать в Северной Африке и в Италии, в шутку сказал даже так: «Churchill didn't beat the Nazis. Vera sang them to death» — «Чёрчилль нацистов не бил. Это Вера „припевала“ их до смерти».

Солдаты верили ей безгранично и относились к ней с трогательной нежностью — именно она олицетворяла собой их прежнюю мирную жизнь и оставленных дома любимых. Они называли её «большая девочка», а она их — «мои мальчики». И на европейских фронтах, и в далёкой Бирме — она была с ними повсюду, бесстрашная и бескорыстная.

Конечно, у Веры Линн были и недоброжелатели: и в британском парламенте, и на Би-би-си, где она с 1940 года вела радиопередачу «Искренне ваша» и очередные выпуски которой так ждали её «мальчики», разбросанные войной по всему миру. Словно бы отвечая всем тем, кто дома обвинял её в «плебействе» и в «причитаниях», Вера Линн говорила так: «Мои песни напоминают мальчикам, за что именно они воюют на самом деле. За что-то очень-очень личное, а не за идеологии».

«Мы ещё встретимся — не знаю, где и когда, но мы обязательно встретимся»… Слушаем эту песню в классическом исполнении Веры Линн:

Let's say goodbye with a smile, dear, Just for a while, dear, we must part. Don't let the parting upset you, I'll not forget you, sweetheart. We'll meet again, don't know where, don't know when, But I know we'll meet again some sunny day. Keep smiling through, just like you always do, 'Til the blue skies chase those dark clouds far away. And I will just say «hello» to the folks that you know, Tell them you won't be long. They'll be happy to know that as I saw you go, You was singing this song.

Слова самые обычные. По-русски их можно передать примерно так:

Попрощаемся с улыбкой, мой милый. Теперь мы должны разлучиться, но ведь это ненадолго. Ты не огорчайся, любимый, я не забуду тебя.

Мы ещё встретимся. Я не знаю, где и когда, но он непременно наступит, этот солнечный день, и мы обязательно встретимся. Живи, как всегда, с улыбкой, пока голубое небо не прогонит эти тёмные тучи далеко-далеко.

А я передам привет всем твоим родным, и я скажу им, что ты скоро вернёшься. Им будет приятно знать, что ты уходил от них с этой песней.

Почти сразу же после окончания Второй мировой войны наступили десятилетия того, что получило название «холодная война», когда изначально трагические вещи доводились до абсурда и постепенно превращались в фарс. В частности, в рамках Би-би-си была создана специальная «Служба вещания в условиях военного времени» (WTBS), одной из задач которой было обеспечить поднятие морального духа британцев в течение ста дней после ядерного нападения со стороны Советского Союза. И хотя сама Вера Линн никакого участия в этой затее не принимала, но вот её знаменитая песня не ушла от внимания британских пропагандистов и была включена в апокалиптический репертуар WTBS.

Любопытно теперь читать тексты написанных заранее радиообращений:

Говорит Служба радиовещания в условиях военного времени. Наша страна подверглась нападению с применением ядерного оружия. Все коммуникации претерпели сильное разрушение, количество жертв и масштабы нанесённого ущерба пока не известны. Дополнительную информацию мы вам сообщим при первой же возможности. Оставайтесь на этой волне, сохраняйте спокойствие и не выходите из ваших домов. […]

Если вы оставите свой дом, то вы можете оказаться без еды, без воды, без крыши над головой и без защиты. Радиоактивные осадки, которые сопутствуют ядерному взрыву, во много раз опаснее, если они воздействуют на вас на открытой местности. Крыши и стены предоставляют вам существенную защиту. Самое безопасное место — внутри помещения.

[…] Следует нормировать расход воды и использовались её только лишь для питья и приготовления пищи. Не следует использовать воду для смыва туалетов. Нормируйте расход пищи: всё это может продлиться 14 дней и более.

Мы будем повторять это обращение каждые два часа. Оставайтесь на этой волне, но для экономии батареек выключите теперь ваши радиоприёмники до нашего следующего выхода в эфир. Конец передачи.

«Мы ещё встретимся — не знаю, где и когда»… Разумеется, «холодной войне» были присущи все признаки безумия, которые характеризуют войну, так сказать, «обычную». Читая подобные тексты, невольно вспоминаешь блестящий фильм-гротеск «Доктор Стрейнджлав, или Как перестать беспокоиться и полюбить Бомбу», снятый режиссёром Стэнли Кубриком в 1963 году — едва лишь год спустя после «карибского кризиса», поставившего человечество на грань самоуничтожения. Песня «We'll meet again» в исполнении Веры Линн, сопровождающая там финальные кадры, является в этой острой киносатире на «холодную войну» едва ли не единственным островком здравого смысла и самых простых, искренних чувств.

«Доктор Стрейнджлав, или Как перестать беспокоиться и полюбить Бомбу»

По сюжету фильма, командующий одной из американских стратегических баз, усмотрев в процедуре фторирования воды коварную «руку Москвы» и достаточно серьёзно тронувшись на почве коммунистической угрозы, посылает свои бомбардировщики в ядерную атаку на СССР. И чтобы ни у кого не возникало никакого соблазна дать «задний ход», генерал Джек Потрошиллинг решительно отказывается сообщить секретные коды для отзыва своего приказа и переводит вверенную ему базу на осадное положение.

Пока бомбардировщики летят к своим целям, в совещательной комнате американского президента происходит обмен мнениями между «ястребами» (инициативу генерала следует всячески поддержать и даже развить) и «голубями» (базу нужно немедленно взять штурмом, чтобы раздобыть коды отзыва и постараться вернуть бомбардировщики). Аргументы «голубей» кажутся президенту более разумными, и он снимает трубку «красного телефона», чтобы срочно переговорить с советским руководителем (по имени Дмитрий).

Сцена телефонного разговора руководителей двух сверхдержав — смешная и жуткая одновременно — является одной из лучших в фильме. Чтобы преждевременно не расстраивать своего собеседника, американский президент начинает разговор издалека:

— Алло?.. А… Алло, Дм… Алло, Дмитрий!.. Послушай… э-э… я не очень хорошо тебя слышу. Ты не смог бы сделать музыку немного тише?.. О-о… да… вот так получше… Да… Хм-м… Да… Ну отлично, теперь я тебя слышу, Дмитрий… Чётко и ясно, как и положено. Меня тоже слышно, да?.. Хорошо! Значит, мы оба хорошо слышим друг друга… Да… Это хорошо, что у нас всё хорошо… Я согласен с тобой, это замечательно, когда всё хорошо… А-ха-ха-ха-ха!.. Тут вот какое дело, Дмитрий. Ты ведь помнишь, что мы… мы с тобой довольно часто беседовали о том, что у нас могут быть проблемы с бомбой… С бомбой, Дмитрий… С водородной бомбой!..

Вот как этот фрагмент выглядит у Стэнли Кубрика:

Присутствующие в совещательной комнате напряжённо ловят каждое слово руководителей. Бомбардировщики неторопливо выходят на цели, часы мерно отстукивают остающееся до катастрофы время, и разговор руководителей продолжается в свойственном им традиционно дружеском тоне. Не могу отказать себе в удовольствии привести его полностью:

— Видишь ли, так случилось, что… э-э… один из командующих нашими базами стал, так сказать… Ну, он стал немного не в себе… Ну, ты понимаешь… Совсем немного… не в себе. И… э-э… он стал делать странные вещи. Я скажу, что он сделал: он приказал нашим самолётам бомбить твою страну… Э-э… Позволь мне закончить, Дмитрий… Позволь мне закончить, Дмитрий…

Слушай, а как ты думаешь, что чувствую я?! Ты можешь себе представить, что чувствую я, Дмитрий?.. А зачем я, по-твоему, звоню? Чтобы просто сказать «привет»?.. Нет, конечно, мне приятно разговаривать с тобой!.. Конечно же, я хотел бы сказать «привет»!.. Не только сейчас, но и в любое время, Дмитрий! Я просто позвонил сказать тебе, что случилось нечто ужасное!.. Конечно, это дружеский звонок!.. Конечно!.. Послушай, если бы он не был дружеским… ты бы до сих пор ничего не знал…

Они долетят до своих целей примерно через час… Я… Да, это точно, Дмитрий!.. Я уже говорил с вашим послом… Нет, это не шутка… Да, я скажу: мы хотим дать тебе полную информацию о целях, о полётных заданиях и о защитных системах наших самолётов… Да!.. Я имею в виду: е-е-если мы не сможем их отозвать, то тогда… ну… э-э… нам придётся помочь тебе их уничтожить… Да, я знаю, что там наши парни…

Слышу тебя хорошо. Кому мы должны позвонить?.. Кому мы должны позвонить, Дмитрий? Э-э… Людям?.. Прости, ты куда-то постоянно пропадаешь… В Центральный штаб противовоздушной обороны?.. А где это, Дмитрий?.. В Омске… Ясно… Да… Да?.. Позвони сначала ты, ладно?.. Угу… Надеюсь, у тебя есть их номер, Дмитрий?.. Э-э… что?.. Да… Запросить информацию по Омску…

А-а… э-э… у-хм… Я очень сожалею, Дмитрий. Очень сожалею… Хорошо, ты сожалеешь ещё больше!.. Но я тоже очень сожалею… Я сожалею так же, как и ты, Дмитрий!.. Не надо говорить, что ты сожалеешь больше, потому что я тоже способен сильно сожалеть… Мы оба очень сожалеем, так?.. Так…

Пока американский президент разыскивает телефон Центрального штаба в Омске, пока 1400 мегатонн неумолимо приближаются к границам Советского Союза, американские войска штурмуют американскую базу, прикрываясь большим плакатом, на котором начертан гордый девиз: «Peace is our profession», т. е. «Мир — это наша профессия». Персонал базы отчаянно сопротивляется, хорошо усвоив наставления своего командира о чрезвычайном коварстве коммунистов, которые вполне способны и переодеться в американскую военную форму.

Но вот база взята, код отзыва восстановлен и по телефону-автомату передан в Вашингтон. Все несбитые бомбардировщики, получив код, ложатся на обратный курс… за исключением одного: повреждённый средствами ПВО, бомбардировщик лихого майора-ковбоя из Техаса, лишённый радиосвязи, на последнем издыхании сбрасывает-таки свою Бомбу.

Ответный удар теперь неизбежен…

Финальная сцена: доктор Стрейнджлав («странная любовь» — в буквальном переводе), вывезенный когда-то из Германии учёный-нацист, ныне прикованный параличём к инвалидному креслу, развивает перед американским президентом захватывающие дух планы по сохранению в глубоких шахтах элиты человеческой расы.

Открывающиеся перспективы необычайно возбуждают загадочного доктора Стрейнджлава. Он вдруг вскакивает с инвалидного кресла с криком: «Мой фюрер! Я способен ходить!»

Заключительные кадры: следующие один за другим ядерные взрывы на фоне чистого голоса Веры Линн. «We'll meet again, don't know where, don't know when…»

Фильм-гротеск Стэнли Кубрика «Dr. Strangelove» давно уже стал настоящей киноклассикой, он неизменно включается в списки лучших фильмов всех времён. Голос Веры Линн в финале производит совершенно потрясающее впечатление: настолько велик контраст между её песней «We'll meet again», исполненной любви и надежды, и жуткими в своей иррациональности и безумии военными играми политиков, взявших в заложники всё человечество…

Но вернёмся к Вере Линн. Её и теперь ещё хорошо знают, уважают и бесконечно ей верят миллионы людей. Эта женщина за всю свою долгую жизнь никогда и ни в чём не запятнала своё имя, оставаясь для всех британцев символом одновременно патриотизма и — любви.

Её послевоенная карьера развивалась весьма успешно. В 1952 году Вера Линн стала первым британским певцом, возглавившим американские хит-парады. Спустя два года она повторила этот успех уже у себя на родине. И присвоение ей в 1975 году почётного «рыцарского» звания «Дама-Командор Ордена Британской империи» лишь подчеркнуло её громадную популярность. Достаточно сказать «Дама Вера» — и каждый британец понимает, о ком идёт речь. Так что, когда в песне «Vera» группы «Pink Floyd» — в песне, полной чувства горькой утраты и боли за всех тех, кто не вернулся с войны — звучит вопрос «Does anybody here remember Vera Lynn?», то вопрос этот, «помнит ли здесь кто-нибудь Веру Линн?», является чисто риторическим.

В начале сентября 2009 года британскую (да и мировую) прессу взорвало сообщение о том, что альбом лучших песен Веры Линн под названием «We'll Meet Again — The Very Best Of» пробился в двадцатку национального музыкального чарта.

«Дама Вера Линн с альбомом своих нестареющих мелодий берёт „двадцатку“ штурмом, становясь популярнее рок-музыкантов из „U2“», — удивлялась успеху 92-летней певицы газета «Дейли Мейл». А уже через две недели респектабельная «Таймс» в заметке под названием «Это уже официально: Дама Вера Линн превзошла „Битлз“» с восхищением написала:

Когда Дама Вера Линн впервые спела про один солнечный день, Джон Леннон ещё даже не родился.

Вчера, в возрасте 92 лет, «возлюбленная Армии» вошла в историю, став старейшей из всех исполнителей, чьи альбомы когда-либо занимали первую строчку при их жизни.

Этот её триумф тем более сладок, что Дама Вера опередила даже широко разрекламированные переиздания альбомов «Битлз», поднявшись на первое место в официальных чартах…

Конечно, Вера Линн давно уже не выступает в качестве профессиональной певицы. Но её голос — хоть и не такой сильный, как прежде, но всё такой же узнаваемый — по-прежнему звучит на встречах со слушателями, на торжественных празднованиях Дня Победы. И где бы она ни выступала, она всегда исполняет «We'll meet again»:

Вера Линн уже очень и очень немолода, но она по-прежнему любима.
И снова — «We'll meat again» (запись 1994 года)

…Набираю в поисковой строке фразу «гладиолусы Вера Линн», открываю странички наугад.

«Гладиолус Вера Линн. Окраска цветка: голубая. Высота растения: 120 см. Цветение: июнь-сентябрь. Агротехника: Посадочный материал хранят при температуре 0 — 8 градусов»…

«176.00 руб. На складе: да. Краткое описание: Очень необычный сорт: лепестки напоминают нежно-розовые пёрышки, которые в центре и по краям окрашены в более тёмный пурпурный оттенок. Фасовка: 10 шт»…

Интересно, а знают ли многочисленные наши цветоводы, коммерсанты и просто любители, в честь кого и почему получили своё название эти их «нежно-розовые пёрышки»?..

«We'll meet again, don't know where, don't know when…»

Валентин Антонов, апрель-май 2010 года