Молодости вообще свойственно преувеличивать свои возможности. Особенно когда молодость ощущает некоторую сопричастность к проникновению в самые фундаментальные тайны природы. Однажды от одной молодой тогда особы мне довелось услышать такое мнение: «Если б у меня была «Ясная Поляна», то я тоже бы написала «Войну и мир». Молодая особа была даже несколько старше меня. Впрочем, она была блондинкой и через много-много лет увлеклась либеральной политикой…
Нет, ну в самом деле, что ж тут трудного: сесть да и написать, скажем, так:
— Боже мой, боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаёте меня?
Бурмин побледнел… и бросился к её ногам…
И ничего тут трудного нет. Этак каждый сможет, надо лишь хорошо владеть языком и вовремя подставлять нужное слово в нужное место.
Должен признаться, что иной раз подобные мысли приходили в голову и мне. И никто не мог поколебать меня в этом убеждении: ни Пушкин, ни Толстой, ни Гоголь, ни Тургенев. Я гнулся, но не ломался. Нужное слово в нужное место — и всё тут!
«Сломался» я на повестях Трифонова. Точнее, на повестях его «городского» цикла. Прочитав «Обмен», «Предварительные итоги», «Долгое прощание» и «Другую жизнь», я понял, что вот так — мне не написать никогда. И дело вовсе не в языке — нет там никаких языковых изысков. А есть там неторопливый и негромкий разговор о будничном, об обыденном, которое на поверку оборачивается самым сокровенным и глубинным. Вот ведь самые узнаваемые ситуации, характеры, поступки, а читаешь — и мурашки пробегают по коже: ну откуда, скажите на милость, откуда может Трифонов знать обо мне — именно обо мне! — такое, чего я и сам-то о себе толком не знал!
Юрий Валентинович Трифонов написал эти повести (а к ним примыкает ещё и «Дом на набережной») в конце 60-х — в первой половине 70-х годов. Конечно, теперь уже нет того социального антуража, в котором жили его герои. Конечно, время теперь другое. Другое время, другая жизнь… «Другая жизнь» (1975 год):
… человек есть нить, протянувшаяся сквозь время, тончайший нерв истории, который можно отщепить и выделить и — по нему определить многое. Человек… никогда не примирится со смертью, потому что в нём заложено ощущение бесконечности нити, часть которой он сам. Не бог награждает человека бессмертием и не религия внушает ему идею, а вот это закодированное, передающееся с генами ощущение причастности к бесконечному ряду…
Время другое, и судьбы теперь другие, но оно в нас — то время и ещё более раннее, в нас — молодость наша и судьбы наших предков. Время другое, да человек-то тот же самый, даже если порой мы и сами себе не желаем в этом признаваться!
Для публикации в нашем журнале мы выбрали самую первую повесть «городского» цикла Ю.В. Трифонова, «Обмен» (1969 год). Во-первых, она небольшая по объёму. Во-вторых, она даёт хорошее представление обо всём цикле. Кроме того, в качестве послесловия публикуется та часть статьи Л.А. Теракопяна «Городские повести Юрия Трифонова», которая посвящена повести «Обмен». Видимо, в интернете этой статьи нет вообще, а написана она, и написана блестяще, в незаслуженно забытом ныне жанре литературной критики — обязательно её прочитайте!
Тексты — как повести Юрия Трифонова, так и отрывка из критической статьи Леонида Теракопяна — воспроизводятся по следующему изданию: Юрий Трифонов, «Другая жизнь». Повести, рассказы. — Издательство «Известия», Москва, 1979 год.
Валентин Антонов, ноябрь 2006 года