(Окончание статьи. Перейти к началу)

И снова в Москве

Фани приезжает в Москву как раз в дни Июльского мятежа левых эсеров и видит охваченный восстанием город. Дора, которую здесь ждали и помнили как Фани, снова поселяется в «нехорошем доме» на Большой Садовой. Селится, как и в первый раз, у своей подруги-эсерки Анны Пигит и ее брата, тоже эсера. Возможно, что она отчитывается также и о своей поездке в Крым, однако идея «Имдат Пигит», в силу сложившихся обстоятельств, утрачивает всякий смысл: Крым занят кайзеровскими войсками, выбить их оттуда могут только войска Антанты, и дело откладывается в долгий ящик. Осознав это, родственники, наконец, обнародуют Завещание старого Пигита — не без того, чтобы привести в полное отчаяние караимскую общину: узнать о завещании им огромного участка в Крыму, всего табачного бизнеса, всех помещений и огромного капитала ровно через год после того, как все это пошло прахом — это удар не из легких.

И снова, в который раз, нагромождение фактов и свидетельств, противоречащих друг другу, делает этот важный период жизни Фани скрытым от нашего взгляда. Чем занималась последние три недели перед своим арестом будущая «террористка № 1» советской империи?

Одни источники — воспоминания, в первую очередь, обитателей той самой будущей «Эльпит-Рабкоммуны» — рисуют ее потерянной, говорящей тихим голосом, себе под нос, странные и непонятные вещи, носящей в сумочке и хранящей в комнате ненужные предметы (обрывки бумаги, билетики, пустые коробочки). Одним словом, тихо помешанную. Эта версия исходит, в том числе, от Анны и Давида Пигит и их соседей, арестованных после роковых выстрелов. Если подходить критически, то нам понятно их желание описать ее как ненормальную, что исключало бы их из списка пособников и даже просто недоносителей. С другой стороны, было ли у жителей «нехорошего дома» время, чтобы согласовать общую версию?

Фани Каплан в фильме «Ленин в 1918 году»
(актриса Наталья Ефрон)

Другие свидетельства — скорее, догадки — рисуют следующую картину. Фани приезжает с важным поручением к левым эсерам, однако, пока она достигла Москвы, все они были уже или арестованы, или в бегах, или залегли на дно: только что отгремела их в высшей степени дерзкая, почти латиноамериканская выходка — убийство немецкого посла Мирбаха, арест и избиение Дзержинского, приказ об аресте Ленина, объявление войны Германии. Но Фани, как помешанная, ходит по старым адресам, часами и днями караулит у опустевших квартир, заговаривает со случайными свидетелями. И кого-то даже находит. Неудивительно, в таком случае, ее странное поведение: оно могло быть как следствием ее одержимости поставленной целью, так и удобной ширмой. Кто что имеет против полоумных?

Третья версия была окончательно сформулирована в 1922 году, при умиравшем Ленине, когда на одном из первых политических процессов судили партию правых эсеров (напомним, предыдущие связи Фани касались, в основном, левых и не определившихся эсеров). На даче в деревне Хлыстово жил разоряющийся алкоголик, вокруг зияли пустотой брошенные дачи, дорога в несколько миль вела на станцию Томилино под Москвой. Тем летом у него поселились странные гости, приходившие на ночевку то в изысканных костюмах, то в одежках бродяг, то в матросской форме.

Это была штаб-квартира правых эсеров, на которой те вынашивали страшную месть: убийство ключевых фигур большевистского правительства, захват основных пунктов управления Москвой. Эсерка Коноплева до появления Каплан сама вживалась в роль ленинского убийцы, красной Шарлотты Корде. Купила браунинг, тренировалась стрелять из разных положений. Даже выбила себе зуб, чтобы стать пациенткой зубной клиники — напротив того места, где часто бывал Ленин.

Якобы там и появилась — неизвестно как прознавшая (или, наоборот, весьма осведомленная) об их конспиративной явке — удивительная женщина, с роковым взглядом огромных подслеповатых глаз, и заявила о своей решимости убить Ленина.

Позднее, во время обыска, в сумочке Фани нашли билет до Томилина, или из Томилина (куда и откуда — следствие умалчивает, и за эту ниточку тогда не потянули).

Выстрелы в темноте

Наниматель подпольной квартиры Семенов-Васильев утверждал, что поехал вместе с Фани с этой железнодорожной станции до Москвы. С ним была и Лариса Коноплева. Удивительно, но — спустя месяц после мятежа левых эсеров — эти представители не просто правых эсеров, а даже Боевой организации ПСР, работали в ВЧК. Все трое не знали, на каком из трех заводов сегодня будет Ленин, и распределились по разным митингам: Фани, согласно этой версии, выпал завод Михельсона.

Далее произошло хрестоматийное, но оттого отнюдь не более исследованное и не понятное до конца событие. Ленин встречался с рабочими и обывателями. Собравшиеся на заводе уже знали, что сегодня в Петрограде был убит глава петроградского ЧК Урицкий и что убийца схвачен — это был «вольный поэт» Каннегисер, близкий к народным социалистам (правее эсеров) и даже белогвардейцам, друг Есенина, Цветаевой, Ахматовой. Прежде чем всадить пулю точно в голову Урицкому, Каннегисер долго разговаривал с ним по телефону и даже читал ему свои стихи. Покушение он назвал казнью за расстрел своего товарища, офицера Перельцвейгера.

Яков Свердлов

Перед поездкой на завод Ленин будто чувствовал недоброе. Едва получив вести об убийстве в питерском ЧК, он предложил отменить поездку на Михельсона. Свердлов, тогдашний «президент» советского государства, холодно заметил: «Так что ж мы, теперь прятаться будем?». Ленин устыдился своего малодушия и отправился на роковую встречу.

Прочитал он речь, как всегда, зажигательную. Уже было распрощавшись, повернулся и направился к охраняемой машине. По пути его догнала гражданка Попова и стала жаловаться, что в провинции, откуда она только что вернулась, у населения забирают хлеб «продразверстщики». Они остановились. Ленин возразил, что был приказ этого не делать, однако Попова настаивала: но ведь забирают же хлеб! Ленин признал, что на местах бывают перегибы. В ту самую минуту раздалось сразу несколько выстрелов. Попова получила ранение в руку, Ленин упал.

Далее творился хаос со многими неизвестными. Сознания Ленин не терял, но лежал и истекал кровью. Время от времени он спрашивал: «Ну что, поймали его?» — очевидно, был уверен, что стрелял мужчина.

Наконец, Ленину сообщили, что «его поймали». После этого вождь был срочно эвакуирован в кремлевскую квартиру, где его осмотрели, перевязали наскоро раны и вкололи морфий. «Только бы сердце не задели, — беспокоился Ленин. Потом добавил, уже теряя сознание: — Зачем было мучить, лучше бы сразу убили…»

В его теле навсегда остались две пули, третью извлекли в 1922 году. Современные исследования показывают, что они были разного калибра: в вождя стреляли из нескольких пистолетов одновременно…

Сознавшаяся в убийстве

«Пойманными» оказались сразу трое. Первой была та самая Попова, которую, легкораненную, сразу же взяли под стражу: если она была в заговоре, то весьма талантливо оттянула несколько минут, чтобы не дать вождю сесть в охраняемый автомобиль. Под следствием она подробно рассказала, как и с кем пришла, назвала среди спутниц сотрудницу ЧК Легонькую — та не только составила ей компанию, но позже еще и присутствовала при обыске, во время которого у Фани Каплан «нашли» браунинг.

Вторым был Протопопов — личность в ту пору пугающая, одна из ключевых фигур в ВЧК. Он был левым эсером, лично арестовал Дзержинского и даже нанес ему несколько ударов, прежде чем мятеж Шестого июля был подавлен. Как ни странно, но «учитывая прежние заслуги», его вскоре отпустили, лишив всякой работы. И вот в день и час выстрела он оказался прямо на месте происшествия. Его вчерашние подчиненные немедленно взяли его под арест и через несколько часов расстреляли, не только не дожидаясь приговора, но даже, кажется, и не проведя допроса.

Наконец, дошло дело и до Фани Каплан. Спустя еще минут десять после покушения она преспокойно стояла невдалеке от места расстрела, держа в руках сумочку, раскуривая тоненькую папироску и философски наблюдая за действом, разворачивавшимся прямо перед ней: бегали какие-то люди, хватали кого-то, кричали, плакали, звали на помощь и просто сплетничали. На нее, одетую в модное тогда длинное пальто, обратил внимание один из охранников: Фани показалась ему очень уж странной (да таковой она и была).

Мандат о переводе «арестованных, стрелявших в тов. Ленина» (сперва там было
напечатано — «арестованного, стрелявшего») в здание ВЧК на Б. Лубянке, 11

И вот она тоже арестована, приведена в ВЧК. Первые слова она произносит, снимая обувь — демонстрирует гвозди, впивающиеся в ноги из неладно сделанных башмаков, и просит чекистов дать ей газеты — подстелить как стельки. Опешив, кто-то из клерков достает конверты, складывает их и обувает арестованную, которая задумчиво молчит.

Сотрудница ЧК Легонькая, которая потом и сама будет фигурантом дела, обыскивает ее в присутствии двух других чекисток. У Фани вытряхнули сумку, в которой содержался настоящий хлам (все те же обрывки бумажек, папироски, кусок памятного мыла, стоившего ей шали и бурной ночи в Харькове). Далее — среди свернутых и тщательно изученных бумажек опознан билет до Томилина (но никто туда не поехал, а сама арестованная сказать ничего внятно про билет не могла).

Самое интересное: позже в опись обнаруженных вещей попадает и тот самый браунинг, которым «убили Ленина». Первой о нем сообщает Легонькая, вскоре арестованная по показаниям другой задержанной, Поповой. Две ее подруги-валькирии упорно отрицают, что изъяли у Фани оружие, но, тем не менее, следствие верит именно Легонькой. Вскоре у последней находится весьма символическое алиби: в момент убийства она находилась в тире неподалеку, и все видели, как она стреляет по мишеням. Следствие не стало сверять точное время обоих событий, что тоже поражает воображение: сведения о времени выстрела варьируются от 18 до 23 часов вечера.

Фани Каплан в ВЧК. Протокол одного из её допросов вечером 30 августа 1918 года

За несколько дней нелепые детали нагромождаются во все возрастающем количестве. Кто-то вбегает в комнату и приносит браунинг — не тот, что потом «будет найден» у Фани, а другой: свидетели видели, как в тот злосчастный вечер, убегая, его выбросила женщина (а как мы помним, Фани бегать не могла — гвозди в ботинках ранили ноги). Начинается допрос. Фани долго тянет время, умышленно или нет — неясно. Она рассказывает о том, как в 1906 году хотела убить губернатора. О том, что была в Крыму, видела там что-то ужасное. Про пребывание на Украине отвечать отказывается, о том, стреляла ли она и из чего, начинает рассказывать уже знакомую нам историю о мыле, шали и неверном друге. Симулирует или проявляет все признаки помешательства.

Тем временем радио разрывается. Свердлов, с этого момента и на долгие месяцы взявший всю полноту власти в свои руки, говорит, что двойное покушение сегодняшнего дня — на Ленина и Урицкого — сделано, несомненно, английскими и французскими агентами, которые вскоре будут найдены. Тут Фани неожиданно заявляет, что это она казнила Ленина. Почему? Из-за Октябрьской революции. За что? За предательство социализма. Действовала одна, где достала оружие — не скажет, сколько раз стреляла — не помнит, что собиралась делать дальше — не знает.

Несколько дней подряд она говорит и подписывает одно и то же. В основном — это ее биография, в которой одни эпизоды выступают ярко и выпукло, другие же попросту обходятся молчанием. Допросы нельзя назвать изнурительными: всего не более пяти протоколов, пока, если верить коменданту Кремля Малькову, оставившему свои много раз опубликованные «Записки», Свердлов не приказывает казнить ее прямо в Кремле, без суда и следствия.

«И лично пустил ей пулю в затылок». Фани Каплан и Павел Мальков

Мальков вспоминает, что вывел Фани в гаражный тупик и лично пустил ей пулю в затылок. Это произошло 3 сентября, на пятый день роковых выстрелов. Тело не хоронят: тут же разжигают бочку с бензином, в которую опускают свежий еще труп и оставляют его прогореть. Придворный поэт Демьян Бедный вспоминает, будто сам помогал сжигать тело, но потом убежал, когда его стало рвать при запахе горелого мяса.

Инициатором кампании «красного террора» был Яков Свердлов

В те дни Ленин был изолирован в Горках, специально отведенной ему резиденции для поправки здоровья и ограничения работы в правительстве. 5 сентября в Советской России объявляется о массовом терроре — отныне, когда «враг явил всему миру свое настоящее лицо», убийства белогвардейцев, контрреволюционеров и даже членов их семей является той страшной местью, которой красный режим отвечает на покушения против своих вождей.

Что было потом

Придя в себя и едва оправившись от ран, Ленин прорывается в Кремль и с октября 1918 снова начинает руководить правительством. Пока его не было, Свердлов ежедневно появляется на публике, уверяя, что Ленин руководит из безопасного места и всецело одобряет текущую политику.

Дзержинский пытается расследовать «дело Каплан», однако все следы уже уничтожены. Он и Свердлов взаимно подозревают друг друга в каком-то отношении к происшедшим событиям. Еще через полгода Свердлов скоропостижно умирает «от приступа испанки». Его хоронят в открытом гробу, и все хорошо видят, что его голова полностью забинтована.

Ленин выступает на похоронах Свердлова

Тогда же, в 1919, романтичный брат Ленина, Дмитрий Ульянов, на короткое время возглавляет правительство красных в Крыму, однако практически бездействует. Белые даже не покидают полностью Тавриду, успешно окопавшись на Керченском полуострове.

В 1922 году проходит процесс над правыми эсерами, якобы организовавшими покушение и на Ленина, и на Урицкого из, так сказать, ненависти ко всему прогрессивному человечеству. Обитатели летней дачи-1918 в Томилине — Коноплева и Семенов-Васильев — спокойно приходят на процесс как свидетели и помогают обвинению уличить верхушку эсеров в планировании убийств. На суде озвучивается фантастическая, нелепая, но тут же разошедшаяся версия о пулях, отравленных ядом кураре.

Наступают 30-е годы. Малькова арестовывают в 1936-м и отправляют в лагерь — поближе к неизвестному обвинению (он вернется в 1953 году и сразу же засядет за мемуары об убийстве Каплан). Через полгода арестовывают товарища Легонькую, причем уже как возможную соучастницу покушения на Ленина. Она и другие арестованные из бывшего ЧК дружно показывают, что участвовали в убийстве по личному указанию… Бухарина, «любимца партии», которому Ленин доверял, прощая любые выходки. Вспоминают и об уцелевших правых и левых эсерах, которые теперь охотно подтверждают версию «бухаринско-эсеровского заговора», после чего им выносят несмертные приговоры.

К юбилею Октября снимается кинофильм Михаила Ромма «Ленин в Октябре», а еще через два года — «Ленин в 1918 году». Роль Фани Каплан во втором фильме дилогии сыграла актриса Наталья Ефрон, отлично изобразив сложившийся к тому времени миф об отравленных пулях и о фанатичной убийце, исполненной необъяснимой ненависти к вождю. Вскоре после премьеры фильма она была избита зрителями, которые приняли ее за настоящую, живую Каплан — такова была в те годы сила тоталитарного искусства…

Фани Каплан подкралась к Ленину (кадр из фильма «Ленин в 1918 году»)

Тогда же, в 1937 году, произошло весьма странное происшествие: заместитель наркома НКВД Фриновский направляет в ГУЛАГ запрос: а не содержится ли в Соликамском лагере, примерно с 1932 года, некая Фаня Ройд? Приходит ответ, что-де нет, ничего подобного. Дело в том, что среди политзаключенных начали расползаться слухи, все больше и все полнее, о том, что десятки людей видели незадачливую убийцу Ленина вполне живой и даже в привилегированном положении — библиотекаршей в одной из тюрем. НКВД получает официальные заверения, что ничего подобного нет. Высказывалась версия, что арестованная чекист Легонькая после допросов сошла с ума и выдавала себя за Фани Каплан, откуда и пошли слухи (которые, однако, не прекратились и потом: говорили уже и продолжают говорить, что Фани пережила войну, была выпущена в 1945-ом или 1947 году и вскоре умерла — а некоторые настаивают, что она жила даже и в начале 1960-х).

В наши дни вся эта похожая на фарс история смотрится, конечно, уже совсем по-иному.
Рисунок художника Сергея Евдокимова (Новосибирск) из серии «Балет „Ленин в Октябре“»

… Еще в 1920-е был установлен закладной камень будущего памятника «на месте покушения на жизнь вождя мирового пролетариата…». В наше время большой памятник Ленину (уже третий по счету) стоит рядом, а закладной камень и по сей день остается на прежнем своем месте. Остряки и диссиденты прозвали его памятником Фани Каплан.

«Пусть знают угнетенные всего мира, что на этом месте пуля капиталистической контр-революции
пыталась прервать жизнь и работу вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина».
Этот «памятник неизвестному террористу» был установлен на месте покушения в 1922 году

Других «памятников Каплан» на территории бывшего СССР, несмотря на регулярно появляющиеся слухи о скорой установке такого монумента, нет. Однако, существуют макеты памятника, созданные, скорее, не всерьез, а ради творческого вдохновения: девушка целится из пистолета, одновременно поникнув головой. Такая статуя будет когда-нибудь установлена у одного из памятников Ленину — вопрос лишь во времени.

Алишер Ильясов, февраль 2012 года