Восьмое января — день рождения Василя Симоненко, украинского поэта, который стал одним из символов эпохи шестидесятников. При жизни — один небольшой сборник стихотворений, несколько публикаций в журналах и непростой грошовый заработок в провинциальных черкасских газетах. Одновременно — признание среди читателей украинского «самиздата» и связанное с этим пристальное внимание товарищей «в гражданском». После смерти — попытка сделать из поэта лубочного героя с «комсомольским задором» в очах, певца социалистической Украины. Образ трещит по швам, неопубликованные стихотворения переписывают друг у друга в записные книжки, а изданные сборники раскупают в рекордные сроки. Для целого поколения Симоненко стал любимым поэтом, его стихами признавались в любви, его поэтические сказки читали детям…

То, насколько один из самых несгибаемых нонконформистов своего времени был строг к себе и своему творчеству, узнали уже потом — после публикации его «Дневника», эпиграфом к которому Василь выбрал цитату: «Читать без разрешения чужие дневники — Эверест подлости».

Земля вот уже в двадцать восьмой раз несёт меня вокруг Солнца. Мало успел я сделать за это время. Научился пить водку, вонять табаком, научился молчать и быть осторожным, когда следует кричать. И научился быть неоткровенным. Ложь — наверное, моя профессия. Талант лжеца у меня врождённый. Одни врут, чтоб иметь с этого моральную или материальную выгоду, другие врут, чтобы врать, а третьи служат лжи как искусству. Они — художники, резерв литературы. Без них скучно было б жить. Благородная ложь возвеличивает правду. Руководствуясь этим, я, чаще всего, прибегал к третьему виду лжи.

Двадцать восьмой оборот вокруг солнца стал для Симоненко предпоследним. Стихотворение «На білих конях пронеслись роки…» написано в 1962 году. Василю двадцать семь, и предчувствие смерти, о которой он пророчески написал ещё совсем юным («в тридцать — смерти посмотрю в глаза») уже не покидает его.

Поэту было двадцать девять, когда милицейский патруль, подоспевший на завязавшуюся с буфетчицей черкасского вокзала ссору, попросил его предъявить документы и — неожиданно для всех присутствующих — потащил Василя в отделение. Там его избивали долго и профессионально — не оставляя следов. В больнице он протянул недолго. Последнее письмо было в Союз писателей — с просьбой позаботиться о матери: «Первый день после моей смерти может стать первым днем её нищенского прозябания». До тридцати он не дожил года.

На білих конях пронеслися роки,
Забризкали водою з-під копит —
І десь далеко дзвонять їхні кроки,
І крешуть іскри із камінних плит.

Так молодість безцільно пролетіла,
Її, бездумну, в далеч понесло.
О, чом я не схопився за вудила
І на пусте не вискочив сідло!

І не промчався в дикому алюрі,
Повітря розриваючи грудьми,
Назустріч сонцю, радощам і бурі,
Назустріч смерті, чорт візьми!

3 июля 1962 года

Промчались мимо годы скакунами,
Забрызгали водой из-под копыт —
И где-то вдалеке под их ногами
Крошатся искры из гранитных плит.

Бесцельно пронеслась и торопливо,
Вдали растаяв, молодость моя.
О, почему, рукой вцепившись в гриву,
Не оседлал безудержную я?

И не промчался в бешеном аллюре,
Терзаемый ветрами и людьми,
Навстречу солнцу, радости и буре,
Навстречу смерти, чёрт возьми!

Перевод стихотворения на русский язык выполнен автором этой заметки.

Татьяна Чернобай, февраль 2006 года