Последняя любовь
«Из длинного списка имён, желанных сердцу поэта, нам известны только четыре имени, и только одно русское! Но это единственное русское имя стало роковым для Тютчева. Им определилось всё самое значительное в его любовной лирике» (из биографии Ф. И. Тютчева).
Три имени — это Амалия Крюднер (Адлерберг), Элеонора Петерсон (первая жена поэта) и Эрнестина фон Дернберг (вторая жена).
Единственное русское имя принадлежит Елене Александровне Денисьевой (1826—1864), невенчанной жене Тютчева и матери троих его детей, вдохновительнице известного всем любителям русской поэзии «денисьевского» цикла его стихотворений.
Я не буду рассказывать здесь о бурной и одновременно трагической жизни Фёдора Ивановича Тютчева (5.12.1803—15.07.1873), о его браках и любовных историях — об этом написано достаточно. Просто несколько строк в качестве фона для нашего «стихотворения дня».
 |
***
Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло
С того блаженно-рокового дня,
Как душу всю свою она вдохнула,
Как всю себя перелила в меня.
И вот уж год, без жалоб, без упрёку,
Утратив всё, приветствую судьбу…
Быть до конца так страшно одиноку,
Как буду одинок в своём гробу.
15 июля 1865
|
Итак, Фёдор Иванович впервые увидел Елену Денисьеву 15 июля 1850-го года, почти в 47 лет. Ей же тогда шёл 24-й год.
Она родилась в Курске, в 1826 году, в старинной обедневшей дворянской семье, рано потеряла мать. Елена Денисьева, племянница инспектрисы Смольного института и его выпускница, была дружна со старшими дочерьми Тютчева и в их доме встретила свою любовь, ради которой пожертвовала положением в обществе, возможностью стать фрейлиной, пожертвовала друзьями и родственниками (говорят, отец её проклял).
Но только во время нечастых путешествий за границу она могла считаться Тютчевой — ведь брак поэта с Эрнестиной не расторгался. А у Елены за 14 лет родилась дочь и двое сыновей.
Денисьева умерла от чахотки 4 августа 1864 года.
«У него, например, было две жены, от коих было шесть детей, две долгие связи, от которых было ещё пять детей, и четыре больших романа. Но ни одна из этих женщин не „приобрела“ его вполне, не могла бы, думаю, уверенно сказать: он мой, только мой…
Называл минутные увлечения свои „васильковыми дурачествами“…
— Любимый! Накинь плед. Я тебе помогу!
„Любимый“ — именно так стала звать его под конец жизни жена Эрнестина. Ещё называла Тютчева „чаровник“. „Чаровник — счастливый человек, — писала дочерям, — ибо все от него в восторге…“» (Вячеслав Недошивин, «Новая газета», 1 декабря 2003 года).
В 1837 году Тютчев писал родителям о своей жене Элеоноре: «… Никогда ни один человек не любил другого так, как она меня… не было ни одного дня в её жизни, когда ради моего благополучия она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновенья, умереть за меня».
«Мама как раз та женщина, которая нужна папа, — любящая непоследовательно, слепо и долготерпеливо. Чтобы любить папа, зная его и понимая… нужно быть святой, совершенно отрешённой от всего земного», — писала о жене Тютчева, Эрнестине, его старшая дочь от первого брака. И сам поэт о Елене Денисьевой:
Любила ты, и так, как ты любить — Нет, никому ещё не удавалось!
«Я не знаю никого, кто был менее чем я, достоин любви, — сказал как-то Тютчев о боготворивших его женщинах. — Поэтому, когда я становился объектом чьей-нибудь любви, это всегда меня изумляло»
О нежности
«О, как на склоне наших лет нежней мы любим и суеверней…» — именно эта фраза заставила меня провести небольшое исследование о нежности.
Этот новый мотив в лирике 50-летнего Тютчева отметил в своём стихотворении «Последняя любовь» и 74-летний Илья Эренбург: «И нежность оказалась внове…».
«Я высоко ценю в актёре темперамент. Но у нежности нет темперамента. А нежность важнее любви» (Елена Камбурова, певица).
«Любовь рано или поздно исчезает, тогда как нежность неизбежна» (Жак Брель, певец).
«Вот и всё… Больше я ничего не прибавлю, потому что боюсь стать печальной, а значит, злой и потому, что не решаюсь признаться тебе в тех сумасшедших мечтах, которые неизбежны, когда любишь и когда любовь огромна, а нежность беспредельна» (Анри Барбюс, «Нежность»).
Давид Самойлов:
Жалость нежная пронзительней любви. Состраданье в ней преобладает. В лад другой душе душа страдает. Себялюбье сходит с колеи. Страсти, что недавно бушевали И стремились всё снести вокруг, Утихают, возвышаясь вдруг До самоотверженной печали.
«Кто познал нежность, тот обречён. Копьё Архангела пронзило его душу. И уже не будет душе этой ни покоя, ни меры никогда! Нежность — самый кроткий, самый робкий, божественный лик любви» (Фаина Георгиевна Раневская).
Белла Ахмадулина, 1974 год:
Любовь к любимому есть нежность ко всем вблизи и вдалеке.
И всё же у меня создалось ощущение, что у мужчин до определённого возраста преобладают, по выражению Анны Ахматовой, «несытые взгляды», и только на склоне лет они приходят к неизбежности нежности.
Анна Ахматова, декабрь 1913 года:
Настоящую нежность не спутаешь Ни с чем, и она тиха…
В декабре 1913 года Анне Ахматовой было 24 года.
У Марины Цветаевой, например, уже в ранних стихотворениях, скорее, именно в ранних, это слово встречается очень часто. Белла Ахмадулина написала свои строки о любви и нежности в 37 лет, но это не впервые — просто они очень афористичны.
И ещё мне кажется, что не только нежность — это «самый кроткий, самый робкий, божественный лик любви». Ведь издавна в России говорили — жалеет, значит, любит.
«Мне всех жаль» — и эта фраза, произнесённая в определённом контексте, свидетельствует о том же самом — о «божественных ликах любви» — очищенных, несуетных, возвышенных до самоотверженной печали.
Палома, апрель 2007 года