— Мой конь притомился, стоптались мои башмаки.
Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры.
— Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки,
До Синей горы, моя радость, до Синей горы.

— А как мне проехать туда? Притомился мой конь.
Скажите, пожалуйста, как мне проехать туда?
— На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь,
Езжай на огонь, моя радость, найдёшь без труда.

— А где же тот ясный огонь? Почему не горит?
Сто лет подпираю я небо ночное плечом…
— Фонарщик был должен зажечь, да, наверное, спит.
Фонарщик-то спит, моя радость, а я ни при чём.

И снова он едет один, без дороги, во тьму.
Куда же он едет, ведь ночь подступила к глазам!..
— Ты что потерял, моя радость? — кричу я ему.
И он отвечает: — Ах, если б я знал это сам…

Вначале о духовном

Всю жизнь стихами атеиста
Тебе он, Господи, служил…

(Андрей Вознесенский)

В одном из интервью, данных незадолго до смерти, Булат Шалвович Окуджава на вопрос: «Верите ли вы в Бога?» — отвечал примерно следующее: «Я был воспитан в атеистическом духе. Мне трудно представить себе кого-то на небесах… Вот жена моя верующая». Я помню, как меня это поразило. Ведь поэзия Окуджавы насквозь пропитана духовностью!

Куда едет герой этой песни? Он отправился в путь, чтобы найти Истину. Он помнит, что Истина должна существовать. Он помнит, что в нашей жизни должен быть какой-то смысл. Он помнит, что где-то должна находиться Земля Вечного Счастья. Только он не помнит, как туда проехать. И, увы, никто не может подсказать ему путь…

В ведической культуре предполагается, что в обществе всегда должны быть люди, знающие Истину и способные обучать ей других (таких людей называют брахманами). Но в то время, когда писал Булат Окуджава, духовное знание было почти полностью скрыто. И каждый мыслящий человек оказывался в положении такого всадника, ищущего путь…

(Сайт «Гауранга. Золотой век»)

Моё впечатление

У меня к этому стихотворению мистическое отношение. Впервые я увидела его одним зимним утром, в переломный для меня момент, когда я снова оказалась на перекрёстке двух дорог — но выбирать нужно было не между духовным и мирским, а между обыденным и возвышенным.

То есть, на самом деле я ничего не собиралась тогда выбирать, более того, не подозревала о существовании такого перекрестка. Но жизнь преподнесла мне загадку, а разгадывала я её, уставившись машинально в строчки этого стихотворения.

И снова он едет один, без дороги, во тьму.
Куда же он едет, ведь ночь подступила к глазам!..
— Ты что потерял, моя радость? — кричу я ему.
И он отвечает: — Ах, если б я знал это сам…

Возможно, не будь его, всё случилось бы иначе, и мой выбор был бы иным. Но от слов Окуджавы (честно говоря, я даже не знала, кто написал стихи, а к Окуджаве относилась совершенно индифферентно) исходил такой магнетизм, такое необыкновенное притяжение, мелодика была настолько волнующей, что я как читала эти стихи, так и свернула именно туда, куда свернула, не отрывая глаз от текста.

Позже я узнала, что существует песня «На ясный огонь», что она была использована в фильмах. Теперь у меня есть несколько вариантов исполнения, из которых лучшее, я cчитаю, — исполнение Татьяны Дорониной:

Я боялась включать музыку — казалось, что магия слов уйдёт. А тот — первый — листик, как талисман, всегда со мной. Более того, магия этого текста до сих пор оказывает влияние на мою жизнь. Стоит мне вспомнить эти стихи, и происходит поворот в лучшую сторону, какими бы печальными не были или не казались обстоятельства.

— Ты что потерял, моя радость? — кричу я ему.
И он отвечает: — Ах, если б я знал это сам…

Палома, январь 2006 года