Скакалка по-польски
Совсем недавно мы с вами читали по-польски стихотворение Тувима «Паровоз». А его и нельзя полноценно прочитать иначе как по-польски, то есть в оригинале, поскольку никакой перевод не в состоянии передать ту картину, которую замечательный польский поэт Юлиан Тувим рисует там звуками.
Стихотворение «Lokomotywa», то есть «Паровоз», — оно, конечно, удивительное, но… но всё же это именно стихотворение. Можно сказать, всего лишь стихотворение. А вот сегодня мы с вами попробуем прочитать одну забавную вещицу Тувима, про которую очень трудно сказать, чего в ней больше — стихов или прозы. Примерно поровну… И вот как эту вещицу назвать? Стихотворение?..
Читать мы будем, конечно же, опять в оригинале, и снова нам в этом поможет голос Пётра Фрончевского. Напоминаю самое главное правило: ни в коем случае не переводить, ни с каким словарём! Многие слова вам будут понятны сами по себе, потому что очень уж они похожи на соответствующие русские слова. Ну а если и не поймёте какое-то заковыристое словечко — так и не беда: догадаетесь сами, что именно там должно было бы стоять по смыслу.
А смысл там очень простой на самом-то деле. По-русски он прекрасно передаётся известным четверостишием:
Если у вас нету тёти, Её вам не потерять. И если вы не живёте — То вам и не умирать!
Вот если бы козочка не скакала, то и ножку б она не сломала. Правда ведь? Правда. Но если б та козочка не скакала — то что за тоскливая была бы у неё жизнь!.. Тоже ведь правда? Тоже правда. «Думайте сами, решайте сами: иметь или не иметь». Впрочем, Тувим все раздумья оставляет взрослым, а детям он советует… Однако, не будем забегать вперёд.
Ну что, приготовились? Начинаем? Начинаем.
Иногда польские слова нам гораздо проще понимать глазами, чем ушами. В самом деле, «kózka» — что ж тут непонятного? Козка — то есть, козочка, как мы сразу и догадываемся. Но вот стоит только над буквой «о» поставить вроде бы как знак ударения, «ó», и поляки сразу прочтут эту букву не «о», а «у»: кузка. В польском языке много таких букв со значками. Скажем, «ż» читается, как наше привычное «ж». Да вот хоть и слово «nóżki», нужки, — что это такое? Ясное дело, что. Ножки — они везде ножки…
Словечки типа «żeby» (жебы), «gdyby» (гдыбы), «toby» (тобы) — да такие слова всегда пригодятся: «чтобы», «если бы», «когда бы», «то бы».
Ну и, наконец, «życie» (жыче)… «Жизнь» это. «Smutne życie» (смутнэ жыче) — надо ли переводить?..
Да чуть было не забыл! Смутную свою жизнь эта козочка вовсе не как-то там мяла… хотя… «измятая жизнь» — это очень даже поэтично, не правда ли? Но на столь изысканную метафору Тувим, очевидно, здесь не решился, потому что польское слово «miała» (мяла) по-русски означает просто-напросто — имела.
Вот если б козочка не скакала, то и ножки бы не сломала… Правда! Но ведь если б не скакала — то какой бы тоскливой была её жизнь, правда?..
Фактически, тут нам и переводить-то особенно нечего: всё и так понятно. О значении слова «figlować» (фигловачь) мы догадываемся сразу же: проказничать, шалить, резвиться и тому подобное — вспомним наше родное «фигли-мигли». Что там ещё? «Bardzo» (бардзо) означает «очень» — словечко у поляков ну просто bardzo популярное! Почти как слово «będzie» (бэндже) — «будет» (буква «e» с крючочком внизу произносится так, словно бы у вас насморк: эн).
«Chociaż» (хочяж) — даже по звучанию это похоже на наше «хотя же», то есть «хотя». А вот «potem» (потэм) — это «потом» (вы ведь не забыли ещё, что в польском языке ударение всегда приходится на второй от конца слог? вот и попробуйте сами произнести русское «потом» с ударением на слоге «по» — что у вас получится? получится как раз потэм).
«Teraz musi płakać» (тэраз мущи плакачь) — о том, что это означает, понять вполне можно, но можно понять, наверное, только по контексту: «теперь должна плакать», «теперь ей приходится плакать». Ну, что ж… «Trudno!» — как говорят поляки.
Потому что шалить и резвиться — это очень приятно, и без этого было бы скучно… И пусть сейчас ей приходится плакать, зато потом она снова будет скакать — что уж тут поделаешь!
Заключительный фрагмент в стихах, а вот «potem» мы с вами перейдем уже к прозе жизни. Слушаем пана Фрончевского и — не переводим ни в коем случае:
В этом фрагменте мы с вами слышим в словах довольно много окончаний, которые на письме передаются буквой «a» со странным крючочком внизу: «ą». Крючочек этот появляется в словах «nasza» (наша), «koza» (коза), «proza» (проза), когда мы пишем их в творительном падеже: «naszą», «kozą», «prozą», то есть «нашей», «козой», «прозой». Читается же звук, передаваемый буквой «ą», примерно как звук «о», произнесённый немного «в нос»: что-то вроде он (с таким же «насморком» мы только что встречались: «będzie», бэндже — «будет»). В итоге получается очень похоже на русские слова: там, где мы скажем, например, прозой, поляк произнесёт — прозон, и так далее.
Teraz мы с вами без труда понимаем, что означает «gdy cię dorośli straszą» (гды чен дорощли страшон) — «когда тебя взрослые страшат», то есть стращают (забавно, но слово «gdy» — по-польски это именно «когда», а не «где»). Словечко же «więc» (венц) может быть понято опять же из контекста: «так что», «итак», «стало быть».
Да, но что же делать с этим самым «grzecznie» (гжэчъне)? Не знаю… Мне всегда казалось, что ничего другого, кроме как «вежливо», «послушно», «покорно» и тому подобное, это слово означать попросту не может… А разве непонятно?..
И вот когда взрослые начнут тебя пугать, что с тобою будет всё точно так же, как с этой нашей козой, то ты их сперва вежливо выслушай, а потом скажи им на ушко — прозой скажи…
Конечно, какие уж тут могут быть стихи. Не до стихов тут… Так что же советует всем детям Юлиан Тувим? Интересно, что же им нужно прошептать по секрету своим занудным взрослым? Интересно ведь? Интересно. Слушаем:
Знаете что? А вот мы с вами не будем уподобляться занудам и разбирать тут каждое слово. Мы с вами и без того ведь догадываемся, что скажут на ушко дети, правда же?
Вот что они скажут:
«А я, может, знаю двадцать других козочек, которые скакали себе с утра до вечера, здоровые и весёлые, и ничего с ними не произошло, и они знай себе скачут и скачут! Главное, не бояться! Так скакать, чтобы ничего плохого не случилось! Ведь что за жизнь была бы иначе, правда?».
Истинная правда. Именно так дети и скажут. А замечательный польский поэт Юлиан Тувим ещё и добавит в конце, уже от себя:
И скачи, сколько твоей душе угодно. Пускай взрослые увидят, как это делается!
Юлиан Тувим, «Skakanka». Читает Пётр Фрончевский:
Валентин Антонов, февраль 2009 года